– Если водитель не очухается в ближайшее время, – сказал Коннер, сдавая задним ходом от контейнера, который дрон незадолго перед тем запер на большой навесной замок, – ему может понадобиться «скорая».
Дрон задом выехал на улицу и повернул в сторону, противоположную той, куда увезли Верити и девушку из «Шпикра».
– Я отключил дрону звук, Уилф, – сказал Коннер, – так что ты можешь у себя не отключать.
– Это правда, про бомбу?
– Нет, – ответил Коннер.
– Куда ты их везешь?
– Подальше от проулка. Приедут знакомые Фан на грузовике, заберут контейнер.
– А если «Курсия» пришлет кого-нибудь еще? – Недертон смотрел, как дрон крутит баранку. Ощущение, будто ведешь сам, только манипуляторами.
– Вряд ли. Там уже поняли, что операция провалена, и не захотят иметь ничего общего с нанятыми ребятами, про которых думают, что те лежат мертвые в проулке.
– Где ты добыл навесной замок? – спросил Недертон.
– Ребята Фан повесили его сразу за дверцей. Те, что снаружи, были чисто для виду.
– А куда мы после того, как бросим эту машину?
– Нас заберут, – сказал Коннер, – и отвезут туда, где Хауэлл и его француженка чего-то замутили. Чего именно, мне не говорят.
Он сбавил ход, свернул на перекрестке направо, в улицу поуже, без разделительной полосы.
– Ты из аэродронов опрыскал каждого ядовитым аэрозолем? – спросил Недертон.
– Перцовые баллончики. Каждому персонально в рожу. – Коннер остановился между двумя фонарями, за американским автомобилем, который, подумалось Недертону, со временем вполне может оказаться в коллекции Зубова-деда. – Все, включаю звук. – Он прочистил горло. – Оставляю вас, ребзя, но мне нужно еще тридцать минут вашего молчания, начиная с этой секунды. Это значит не звонить, не принимать входящих, не писать эсэмэсок, не выходить в интернет, не связываться по рации. Мой младшенький за этим проследит, я его под машиной оставлю. Если сомневаетесь, что он взорвется при любой вашей попытке выйти на связь, можете проверить, я не возражаю.
Он выбрался на асфальт и сказал Недертону:
– Звук отключен.
В детской заплакал Томас.
– Мне нужно пойти к ребенку, – сказал Недертон, вскакивая.