– Ничего не понял.
– Оно исчезло. Отец говорит, именно магический элемент произвел наибольшее впечатление. Она дала понять, что от нее так просто не отмахнешься.
– Кто исчез? – спросил Недертон.
– Юневич, – ответил Лев.
– Фамилию же нельзя произносить вслух.
– Уже можно. Отец сказал, ботки мне больше не понадобятся, и велел отправить их в такси на Кенсингтон-Гор, где они у него обычно хранятся. Тогда я и понял.
– Что произошло?
– Юневич обедал в ресторане Щавьева, на Стрэнде. Второй этаж, там еще чучело медведя в вестибюле.
– Не знаю такого, – ответил Недертон.
– Место, куда ходят старые клептархи. С ним были еще трое, все фамилии для меня незнакомые. Участники заговора, думает отец. Обедали в самом маленьком кабинете. Стол на четверых, камин, собрание книг – исключительно Тургенев, разные издания. Внушительная обстановка. Была, вернее.
– Была?
– Кабинет исчез, – сказал Лев. – Ассемблеры. Официант, старик, катил туда по коридору тележку с кофе и десертами. Когда он увидел, что ни двери, ни тем более кабинета нет и по виду никогда не было, с ним приключилась истерика. Другие посетители бросились ему на помощь. Москвичи, первый раз в ресторане, не знали, что там должен быть кабинет, и не поняли, что произошло. А вот охрана сразу поняла.
Техники окружили дрона и отцепляли квадрокоптеры.
– Стена, – сказал Недертон, – на месте двери. Что теперь за ней?
– Чулан для ведер и швабр. У Щавьева гордятся, что буквально все делают по старинке.
– Но раньше там чулана не было?
– Был, – ответил Лев. – За исчезнувшим кабинетом. Теперь чулан гораздо больше, но в остальном такой же, как прежде. Двадцатилетний слой пыли на новых верхних полках, сказали отцу.
– Кто?
– Лица, знающие по должности.
– В полицию сообщили?