Пассажиры

И за считаные минуты с момента встречи неподалеку от ее дома в Шеффилде, милях в двухстах от его дома в Лутоне, Сэм понял, что Джози – та самая. Это было нечто большее, нежели любовь с первого взгляда; интенсивность того, что он к ней чувствовал, была преумножена невесть сколько раз. Он уподоблял это тысяче крохотных, но приятных взрывов по всему телу разом. И понял, что влип.

По одной лишь наружности Джози была вылитая Хайди, но что касается личности, они были землей и небом. Непритязательная, незлобивая Джози отдавала ему все свое внимание безраздельно. Уверенная в себе, амбициозная Хайди выступала в их отношениях мужиком. Вместе же они составляли идеальную женщину.

Джози была уверена, что Сэм, как и она, сам по себе, а он не мог заставить себя исправить ошибку, рискуя потерять Джози. Но как ни хотелось ему изведать, как могла бы сложиться их жизнь, у него была жена. И у Сэма, и у Хайди родители разошлись, и они в детстве собственными глазами видели полосу разрушений, оставленных по себе разводом. Сам он не настолько силен, чтобы пройти через подобные перипетии, тем более что глубоко любит Хайди, так что предпочел удержать обеих.

– Мне предложили новый контракт, – объявил он Хайди тогда за обедом в местном пабе. – Да притом большой.

– Насколько большой?

– Большущий.

– Ой, лапуля, – просияла Хайди и потянулась через стол, чтобы пожать ему руку. – И на что?

– Территория нового университета. Я участвовал в тендере на ремонт соседнего студенческого общежития – нужно отремонтировать и перестроить весь студгородок. Более крупного контракта мы еще не выигрывали.

– Что ж ты раньше не сказал?

– Потому что есть подвох: это аж в Шеффилде. Они хотят, чтобы я устроил базу на объекте, откуда следует, что мне придется работать вдали от дома три, а то и четыре дня в неделю.

– А-а-а, – протянула Хайди; ее ликование мигом поубавилось. – И долго туда добираться?

– Часа три. Я понимаю, что ситуация не идеальная, зато мы можем начать делать все то, о чем говорили; так, может, стоит подумать? – Сэм накрыл руку Хайди своей ладонью. – Можем съехать с квартиры и купить дом, а потом подумать о том, чтобы заполнить его детьми куда раньше, чем планировали… Только, слушай, если ты правда не хочешь, чтобы я за это брался, тогда я откажусь.

В глубине души Сэм рассчитывал, что ее желание завести ребенка возьмет верх над его частичным отсутствием. И в конце концов она согласилась.

– У меня есть добрые вести, – сообщил он Джози в Шеффилде позже на той же неделе. – Мне предложили контракт на реконструкцию университетского студгородка, но это аж в Данстэбле. Это значит, что я смогу проводить здесь только три-четыре дня в неделю.

Толкуя о несуществующем тендере, Сэм видел, что ее ликование за него подпорчено расстоянием, которое будет их разделять. Не успев даже толком сообразить, он вдруг выпалил:

– Ты выйдешь за меня замуж?

И десять месяцев спустя после шествия по церковному проходу рука об руку с Хайди проделал тот же путь с Джози.

Поддержание двух браков и двух семей мало-помалу стало навыком. Сэм постоянно ходил по лезвию ножа, постоянно задаваясь вопросом, то ли сказал, что нужно, и той ли жене, какой нужно. Редкую ночь ему удавалось поспать без внезапных пробуждений; по утрам он просыпался в страхе, что мог говорить во сне и проболтаться, сам того не сознавая. А иногда не мог заснуть, терзаемый угрызениями совести и тревогой о настоящем и будущем. Что будет, когда он уйдет от дел? С какой женой предпочтет провести старость? Что, если его постигнет внезапная смерть? А если он будет где-то на полпути между домами, кого власти известят первым делом? Простят ли его дети, когда узнают, что у них есть единокровные брат и сестра? Сумеют ли Хайди и Джози вообще понять, каково ему было любить двух женщин одновременно?

По мере роста обоих семейств Сэм чередовал пребывание в обоих домах; три дня с Хайди на одной неделе, четыре с ней же на следующей. Правда, приходилось многим жертвовать. Он чурался отдыха за границей – что с той, что с другой семьей, поскольку это порождало чересчур много потенциальных осложнений наподобие контактных лиц для обращения в чрезвычайных ситуациях и необъяснимого загара. В своем телефоне прятал два календаря в двух разных приложениях, чтобы знать, где будет спать каждую ночь, и не забывать годовщин, дней рождения и назначенных встреч. Покрасил, провел косметический ремонт и реконструкцию двух почти идентичных домов почти идентичным образом. В инструментальных ящиках хранилось одинаковое оборудование; в сараях стояли газонокосилки, культиваторы и триммеры одних и тех же марок. Все, что можно было скопировать, было скопировано.

Куда больше гибкости требовалось, когда дети подхватывали простуду или какой-нибудь вирус; Сэм уж и счет потерял, сколько раз переносил микробы из одной семьи в другую. Трудней всего было на Рождество, так что он проводил день Рождества с Хайди, а второй – «день подарков» – с Джози, а на следующий год менял их местами. Свое отсутствие Сэм объяснял обеим семьям визитами к матери, теперь живущей в одиночестве в Испании. Вся его жизнь была сплошной эквилибристикой.