Вдруг старуха, опять что-то зашептавшая, наклонила голову и стала валиться набок.
— Пани, пани… Что с вами, пани! — воскликнул Новак.
Руки старухи обвисли.
— Кажется ей совсем плохо стало, — констатировал Коваржик, ощупывая её лоб и проверяя пульс.
— Надо что-то делать, — сказал Новак и крикнул Шипке, сидевшему рядом с возницей.
— Остановитесь, тут старушке плохо!
— Этого ещё не хватало!
Экипаж остановился. Внутрь кареты заглянуло недовольное лицо Шипки.
— Что произошло?
— Да вот, бабушка… Как бы не померла.
Все попытки растормошить старушку, привести её в чувство не увенчались успехом.
— Вот дьявол! До больницы не довезём. Положите её аккуратно на сиденье, пусть полежит, — посоветовал Шипка.
— Тут неподалёку есть аптека. Можно дать понюхать нашатырного спирту — сразу придёт в чувство, — посоветовал Коваржик.
— Давай! Поехали! — скомандовал Шипка.
У аптеки остановились. Пока Новак пошёл покупать необходимое, Шипка сбегал за угол позвонить по телефону комиссару Майнеру.
Оставшийся один Коваржик осторожно закрыл дверцу. Ему нестерпимо хотелось курить, и он вынул из кармана трубку. Как назло кончились спички, и он подошёл попросить огонька у возницы. Разговорились о ценах и о погоде. Наконец-то дверь аптеки открылась, и показался Новак с маленьким лысым аптекарем.
Аптекарь первым подошёл к карете и открыл дверцу.
— Ну? Лечить-то кого? Здесь же никого нет!
— Как никого нет? — изумлённо спросил Новак и заглянул в экипаж.
Внутри было пусто. Только на сиденье были несколько седых волосков.