Каждый выбирает

— Смутные подозрения у меня иногда возникали, но на проверку оказывались ложными страхами, — признался Шамон, с шумом выдохнув воздух. — Я готов согласиться с тем, что Служба безопасности действительно не устраивала здесь пожар. Поскольку персонал обители тоже не имеет к этому отношения, то существует кто-то третий, кто осуществлял здесь какие-то манипуляции.

— И это все, что вы можете сказать!? — показному возмущению Кутузова не было предела.

Шамон лишь пожал плечами. На очередное предложение высказаться величаво заговорил:

— Тот, Кто произвел род человеческий, назначил предопределенные времена ему и пределы обитания его. Но человек в непотребной гордыне своей и нищете разума открыл список смертных грехов, покусившись на прерогативы Создателя. Он возомнил, что умеет различать Добро и Зло. Но нет света без тьмы, теплого без холодного, правого без левого. Потому-то у человеков и добро — не добро, и зло — не зло, и жизнь — не жизнь, и смерть — не смерть. И нет праведника, который делал бы добро и не грешил бы…

Пусть поговорит, попроповедует, подумал Олмир. Заодно отвлечет внимание людей от этого «третьего», загадочного и потому могущего вызывать ненужные страхи.

— Возьмите свой нож, — вполголоса сказал он Ламарку.

Так же тихо начальник Службы безопасности спросил:

— Откуда взялись какие-то жилы? Я был уверен, что в обители нам известен каждый атом. Опять мои люди опозорились! Ну, я им устрою головомойку.

— Не надо. Эти нити в самом деле трудно обнаружить.

— Тогда как Вам, Ваше Величество, удалось это сделать?

— Школа Дикого Мага, — честно ответил Олмир. — Скоро Варя покажет немного из того, на что способны ученики королевского лицея. Но не отвлекайтесь, не заостряйте внимания на «третьем» и плодах его трудов. Пока не заостряйте. Я чувствую, что когда-то мы схлестнемся с ним. Но это будет потом. А сейчас незамедлительно узнайте как здоровье герцога Кунтуэского. Заодно пусть возьмут на заметку всех, обратившихся за медицинской помощью по поводу ожога глаз или лица.

— Будет исполнено, Ваше Величество, — отчеканил Ламарк, приступая к выполнению королевского приказа. Чуть ли не каждый день к его переносной коллекции добавлялось новое электронное устройство, с помощью которого он, как и канцлер, осуществлял оперативное управление подчиненными. Не человек, а киборг какой-то.

Шамон разошелся не на шутку, все говорит и говорит. Не пора ли его остановить?

— Источник человеческой зависти — неизбывная доброта божья, коя изобильно падает и на достойного ея, и на недостойного…

— Зависть бывает разной, — возразил Олмир. — Так называемая белая зависть — главная движущая сила прогресса. А причина людских бед — черная зависть.

— Это так. Я говорю о другом. О том, что зло произрастает из доброго семени.

— Не понимаю, к чему Вы об этом говорите. Если, например, кто-то завидует своему соседу и желает стать не хуже, то перед ним два пути. Либо больше и лучше работать, упорнее добиваться поставленных целей, либо как-нибудь напакостить соседу. Первый путь хорош, второй — плох, а иного не дано. По какому из них пойти, каждый выбирает сам, и нечего на кого-то другого пенять. На этом я предлагаю закончить дискуссию. Журналисты могут остаться здесь, им предоставят всю служебную информацию, связанную с наложением ареста на родиниловскую обитель и последующими событиями. А Вам, Ваше Святейшество, я предлагаю проследовать со мной в Мифополь, чтобы поставить точку в выяснении наших взаимоотношений. Прошу поторопиться, у меня мало времени.

После возвращения с Беззаботных островов Олмир увяз в делах. Спал урывками, всего по несколько минут, и ощущение нехватки времени прочно вошло в плоть и в кровь. А сейчас, после внутреннего напряжения, требующегося для концентрации виерных посылов, с непривычки еще и голова кружилась, хотелось присесть куда-нибудь, передохнуть.

Шамон, тяжело вздохнув, покорно пошел к своему литу.

Когда они подлетали ко дворцу, Ламарк, склонившись к Олмиру, еле слышно прошептал: