Каждый выбирает

— Господин Предводитель, напомните мне, пожалуйста, кто именно предложил когда-то назначить начальником королевской Службы безопасности графа Верша.

По общему мнению, Верш опорочил себя и опозорил свой род, когда руководимая им Служба безопасности саботировала поиски наследника престола и других учащихся королевского лицея после гибели отца Олмира, Олмира Обаятельного. Все прекрасно знали, что Бюлов, настаивая на назначении Верша, действовал по указке герцога Кунтуэского. Но одного знания мало: все равно, как говорится, у Предводителя «рыльце осталось в пушку», а Александр Кунтуэский, как всегда, оказался ни при чем.

После внешне невинного вопроса Предводитель густо покраснел и склонил голову, а Иона Фара, поперхнувшись, проглотил начатую фразу.

— Назначение графа Верша было осуществлено по моей инициативе, — повинно пробормотал Адольф Бюлов, — прошу прощения.

Олмир заметил, что Антон Благов, до этого сидевший чуть отвалившись назад, после этих слов Предводителя подался вперед и напрягся, как тигр перед прыжком. На его лбу проступили капельки пота. Олмир невольно залюбовался его мужественной красотой.

— Кого на какие свои должности назначать — право короля, и Совет, я считаю, должен согласиться с любой предложенной кандидатурой, — твердо сказал Георгий Цезийский. Остальные согласно закивали.

Вот и развязали мне руки, с удовлетворением подумал Олмир: назначу того, кого захочу, — Коронный Совет заранее выразил согласие с моим мнением. Однако вслух сказал:

— Я еще не принял решения по данному вопросу. Прошу не отвлекаться от предложенной повестки дня заседания. Слово для доклада предоставляется королевскому канцлеру.

Борис Краев, ловко выскочив откуда-то из-за спины Олмира, взобрался на специальную трибуну и начал доклад. Слушать его было одно удовольствие. Но мало кто из присутствующих наслаждался красноречием канцлера.

Зоя в неподвижности потупила взор, глубоко задумавшись о чем-то. Юлианна сидела с таким видом, что Олмиру казалось, будто бы она, как когда-то на Лоркасовских уроках, неотрывно разглядывает себя в маленькое зеркальце. Аполлон Шойский откровенно скучал, тщетно пытаясь скрыть зевоту. Георгий Цезийский, вероятно, вел бурное совещание со своими помощниками посредством компьютерных сообщений.

— Вопросы докладчику?

Незначительные поправки к зачитанному Краевым панегирику оказались лишь у Ионы Фара. Временный представитель Служителей полагал, что реально достигнутые его сословием успехи выше отмеченных канцлером. После небольшого обсуждения доклад получил общее одобрение.

— Предложения по порядку проведения праздничных и спортивных мероприятий в ознаменование моего годового пребывания на престоле представит членам Совета королевский секретарь, — сказал Олмир. Ух, ну и фраза загнулась!

Леон Октябрьский сменил на трибуне канцлера и принялся нудно зачитывать свои бумаги.

Обычно все присутствующие хорошо знали содержание подобных документов, зачастую лично участвуя в их составлении. По мнению Олмира, тратить время на озвучивание того, что и так известно, было нерационально. Он давно отменил бы подобный порядок, если бы не одно «но»: традиции предписывали, чтобы принимаемые законы, некоторые королевские указы и подавляющее большинство различных подзаконных актов обязательно объявлялись на заседании Коронного Совета. Только после этого они приобретали юридическую силу. Что ж, придется посидеть, поскучать несколько минут.

Сейчас, правда, скучал только королевский Дом. Остальные с удивлением обнаружили, что программа празднеств изменена. Поправки были внесены в последние минуты перед заседанием. Главное изменение заключалось в том, что число спортивных соревнований было сильно сокращено, и на все про все отводилось только два дня вместо традиционных трех.

Конечно, составление программ праздничных мероприятий и другие подобные вопросы всецело относились к ведению короля. Но зачем тогда раньше запрашивали мнения других Больших Домов, зачем пересылали туда-сюда множество бумаг на согласование? Как-то некрасиво получается… В чем тайный смысл этих новшеств? Нет ли здесь ущемления чьих-либо интересов?

Не все из присутствующих уловили на слух маленький нюансик: Леон постарался, чтобы были исключены преимущественно те спортивные соревнования, в которых силен был Дом Дракона. Антон Благов, однако, почувствовал укол в свой адрес, и на его губах заиграла снисходительная улыбка. Олмира это задело.

— Что-то я не понимаю, — первым не выдержал Аполлон Шойский, — почему в программу празднеств внесены такие кардинальные изменения. Можно получить объяснения?

— Да, — сказал Олмир, — можно. Я решил, что не к лицу широкие гуляния в то время, когда в Мифополе происходят такие дерзкие преступления, как убийство начальника королевской Службы безопасности. Тем более что семья убитого в трауре, и им будет тяжело смотреть как радуются остальные ремитцы.