— Он… он… — тетушка просто кипела от возмущения. — Он ушел из Холмов. Перевелся в участок правого берега. Чтобы служить среди… нищебродов! И защищать их! От кого — от самих себя?!
Насчет бокового зрения Ларс все-таки прав, и это прекрасно. Зи смогла совладать с собой, она не издала ни звука, но выражение ее лица я заметить успела. Обняв подругу за талию, я широко улыбнулась тетушке:
— Не поднимитесь к нам с Зи на чашечку нищебродского чая? У нас есть прекрасные нищебродские вафли!
Гордо вскинув голову, тетушка удалилась.
— М-да… — протянула Зи. — думала, это она заплатила двоим целителям. Теперь сомневаюсь.
Кто на самом деле позаботился о моем здоровье, говорить было нельзя. Я небрежно махнула рукой:
— А, неважно. Ну, что — идем пить чай?
Как приятно избавиться от треклятых штанов, лично их сожгу, но позднее. Сначала — умыться и рухнуть в кровать. Осталось только предупредить Зи, что больше сегодня я с кровати не встану.
— Значит, так: завернешь меня в одеялко, разбудишь в апреле. Поняла?
Зи рассмеялась и полезла в платяной шкаф. Достала одно из двух лучших моих платьев — золотисто-бежевое, и бросила на постель:
— Не-е-ет. Так победы не празднуют. Мы идем в ресторан!
— Эээ… Шутишь? Откуда деньги?
Гортензия подмигнула:
— Ну, допустим, премия, — и все также мило улыбаясь, добавила:
— Не встанешь сама — стяну за ноги.
Никак не ожидала, что еще раз в этот день окажусь в транспорте.
— Зи, мы приехали?
— Нет.
— Зи, мы приехали?