Не искавшие приключений

"Странно. Минуту назад это меня не волновало."

— Барышня Авлониа Ронда, выйдите вперед, пожалуйста, — Его Сиятельство не повысил голос, но непостижимым образом он разнесся по залу, я была уверена, что канцлера слышит каждый. — Ваша способность известна уважаемому суду. Взгляните на обвиняемого и скажите, видите ли вы вину.

"Нужно ли делать книксен перед правителем, если на мне — штаны из портьеры? Боги, какой ерундой я страдаю…"

— Ваше Сиятельство, мне плохо видно брата через решетку.

"Я что — в само деле решилась такое ляпнуть?! Ой, все, как говорил бармен-дварф. Котенку — конец."

— Откройте клетку, снимите наручники, — канцлер по-прежнему не повышал голос. Де Вержи-старший издал придушенное шипение. Канцлер чуть-чуть повернул голову. Шипение прекратилось.

Кузен выглядел очень скверно. Его не били, но дух его был почти сломлен. Я заглянула Маттиасу в глаза и обернулась у Его Сиятельству:

— Вижу. Мой кузен дал клятву "Служить и защищать", но не выполнил ее, когда не спас женщину на пустыре. Он чувствует вину перед погибшей.

— Очень хорошо, — Его Сиятельство едва заметно улыбнулся. От этого почему-то стало тепло на душе, как в те минуты, когда меня одобрял отец. — Теперь проверьте его, — канцлер указал на убийцу. Я осторожно сделала несколько шагов в сторону эрла и сына, которые замерли у своих кресел. Лицо младшего ле Вержи по-прежнему было пустым. От старшего веяло такой лютой ненавистью, что я покачнулась.

— Что же вы стоите, барышня Горшковиц, — пожурил канцлер Гортензию, — поддержите подругу.

Зи подошла и ласково обняла меня за плечи.

Я заглянула в глаза убийце.

Кажется, мне в голову швырнули топор…

* * *

Зрение возвратилось не сразу: сначала — багровые контуры в красном тумане, потом туман начал рассеиваться. Пока это происходило, я осознала, что страстно хочу очутиться дома, в постели. Почему-то не оставляла уверенность, что тогда все плохое закончится. Так в детстве мы прячемся под одеялом от чудищ, таящихся под кроватью.

Спрятаться от чудищ не удалось: комната оказалась не моя, а резные панели на стенах подсказали: я все еще в замке. Болела голова. Боль понемногу отступала, но оставалось тепло, и оно шло снаружи.

Поразмыслив, я поняла: на голове у меня — меховая шапка. Осталось понять, как она там оказалась.

Самый простой способ во всем разобраться — потрогать.

— Мряф! — сказала шапка и стукнула меня лапой по пальцам.

Оказывается, на мне сидел фамилиар и забирал мою боль.

— Аль, ты очнулась!