Ближайшая Памятная колонна была всего в квартале от дома Олгота из"Эхэ. Суетливый летний день еще не вступил в свои права, воздух наполняли ароматы жасмина, белого шиповника и, разумеется, моря — всего того, что в оранжерее напрочь заглушали вездесущие елки. Я держала Тууфи за руку, и он снова поразил меня недетской сосредоточенностью, как прежде — во время чтения историй о Войне. Он не крутил головой, глазея по сторонам, и не тащил за собой, чтобы добраться быстрее. Даже не задержался возле торговца жареными каштанами.
— Тебе не страшно быть на улице? — спросила я наконец, но малыш вдруг прижал палец к губам:
— Шшш. Возле колонны не шумят.
Я молча порадовалась, что поблизости нет школьников. Дети младших классов на подобных занятиях только и делают, что шумят: одни возбужденно обсуждают увиденное, другие ревут в три ручья и просятся домой. А ведь им даже не рассказывают, что почти всякая колонна — не просто монумент, это еще и надгробие братской могилы.
Тууфи долго молча разглядывал колонну, медленно обходя вокруг нее. Охранники брели чуть поодаль, по обе стороны от мальчика, словно исполняли загадочный ритуальный танец. Я осталась стоять на месте. Завершив круг, Тууфи забрал цветы и попросил:
— Няня Ала, поднимешь меня?
После этого выяснилось, что няню тоже надо поднять: на то они и Холмы. чтобы даже Памятные колонны для их жителей были выше, чем для всех прочих. То-ли-Тойво-то-ли-Сойво поднял нас обоих одной рукой, и Тууфи положил букет к фигурам умирающих.
— А нас там нету, — тихо сказал он, когда мы снова оказались на земле. Я лишь смогла развести руками:
— Колонна очень старая. О вас в Ландрии тогда еще не знали. Помнишь, я рассказывала?
— Какой милый малыш!
На Тууфи смотрела старушка в черном, давным-давно вышедшем из моды платье с турнюром. Сопровождала даму унылая служанка преклонного возраста. В руках у служанки была собачка, по виду — ровесница платья хозяйки.
— Неправда! — звонким голосов заявил Тууфи, удивив абсолютно всех — даже собачонка одышливо тявкнула.
— Что ты говоришь? — растерялась старушка.
Тууфи выпалил фразу, которую было очень непросто понять — типичный случай, когда светлый тролль слишком быстр для людей. Но общую суть я все же уловила.
— Мой воспитанник сказал, что вы не можете утверждать, милый он, или страшный, потому что он не человек, а люди слишком мало знают о троллях.
Последние слова я добавила от себя, но Тууфи согласно кивнул.
— Что ж, — вздохнула старая дама, — я действительно не понимаю, симпатичный ты, или нет, но, думаю, сердце у тебя доброе, а это важнее внешности.
Дама отправилась дальше, тяжело опираясь на трость. Я несколько секунд провожала ее взглядом.
Может быть, Холмы не так безнадежны, как кажутся. Хотя обольщаться все же не следует.
— Няня Ала, няня Ала! — взволнованно прошептал Тууфи, дергая меня за руку. — Пойдем смотреть секрет?
ebooksa