– Я ожидала чего-то в этом роде, – вздохнула Аделин и неожиданно подумала, что этот Бастиан держится так, что они могут подружиться. Мысль об этом удивила и испугала ее. – Его раздражает, что мы вообще тут живем и существуем. Бывают такие люди.
Она умолкла, понимая, что сейчас ее может понести и она вывалит на голову инквизитора все их с Уве беды и несчастья. Кусь перепорхнул на плечо Бастиана с самым невинным видом, потоптался, а потом выдал сразу две вещи: цапнул его за мочку уха и навалил на сюртук столько помета, сколько не всякий слон выложит.
– Ай паразит! – воскликнул Бастиан, зажимая в горсти окровавленное ухо.
Сыч взлетел над ними и был таков.
– Кусь! – крикнула Аделин ему вслед, не зная, то ли плакать, то ли смеяться. – Ты хоть иногда стыдишься своих поступков? Бессовестный!
Разумеется, Кусь не откликнулся. Бастиан посмотрел на свои окровавленные пальцы и вдруг рассмеялся, беззаботно и искренне, словно был обычным человеком, а не инквизитором.
– Меня никогда не кусала сова, – весело признался он. – Ну что ж, с почином!
Аделин вздохнула и протянула к нему руку.
– Стойте ровно, я остановлю кровь.
– Я сам виноват, не надо было гладить, – сказал Бастиан, послушно повернув к ней пострадавшее ухо. Плюха помета стекала по его плечу, как аксельбант. – Это он мне отомстил.
«Шла баба по речке, вела быка на нитке, нитка порвалась, кровь унялась. Стану я на камень – кровь моя не капнет. Стану я на кирпич – кровь, запекись!» – Аделин мысленно прочла заговор, дунула на следователя и довольно увидела, что от крови не осталось и следа. Ох уж этот Кусь! Невыносимая, невоспитанная птица!
– Все. А сюртук лучше в чистку, – сказала Аделин и неожиданно для самой себя добавила: – Оставайтесь у нас, служанка все приведет в порядок. Утром будет как новенькое. А сейчас уже поздно…
Ей стало не по себе. Конечно, Бастиан решит, что она пытается его задобрить или хочет как-то подольститься к нему. Стемнело, в домах поселка давно вспыхнули огни, и в небе над ними проступили первые звезды – еще маленькие, робкие. Тьма размыла краски и спрятала шрамы: сейчас перед Аделин стоял самый обычный человек, и она удивленно подумала, что этот человек хороший.
Это было настолько странно и непривычно, что Аделин могла лишь поражаться самой себе.
– Это будет неприлично, – ответил Бастиан. – Не хочу вас компрометировать.
Он снял сюртук, свернул его и добавил:
– У следствия больше нет к вам вопросов, Аделин. Ни вы, ни ваш брат не причастны к убийствам. Доброй ночи.
– Доброй ночи, – прошептала Аделин, и Бастиан пошел по улице в сторону центра поселка: там можно было найти ночного извозчика, который дремал в своем экипаже возле пекарни.
С неба донесся вопль Куся – сыч сделал круг над садом и опустился на хозяйкино плечо с таким видом, словно сделал очень почетное и важное дело, цапнув и обгадив заезжего инквизитора.
– Ты бессовестный, – вздохнула Аделин. – Но я так рада, что ты есть.