— Держите крепче!.. Черт, она кусается!
Правильно, кусаюсь. До крови, если надо. И кричу. Жалко, кричать и кусаться одновременно нельзя.
— Вот блядь…
Я попыталась выплюнуть толстый жгут, который они хотели засунуть мне в рот в качестве кляпа, но не получилось. Толстая ткань застряла у меня за зубами, больно прижав язык. Во рту сразу стало неимоверно противно, реками потекла слюна. Никогда больше не буду смеяться на опереттах, когда какому-нибудь незадачливому толстому жениху затыкают кляпом рот! Никогда.
Руки и ноги тоже уже не шевелились: эти господа, если можно их так назвать, плотно стянули их ремнями. Потом меня поставили вертикально и примотали к платформе, которая напомнила мне то ли грудничковые весы, стоящие вертикально, то ли половину «Железной Девы».
Волосы, распустившиеся в схватке из косы, упали на лицо. Я попыталась сдуть их, но через кляп не получилось, и в результате об обстановки комнаты, в которую меня принесли, оставалось только догадываться.
Я сразу решила, что это лаборатория: об этом однозначно говорил яркий электрический свет, бивший по глазам, и медицинские запахи, витавшие в воздухе. Отчетливо различались хлор, карболка, спирт и что-то еще, незнакомое, но резкое и искусственное. Напротив меня на стене висело маленькое зеркало, и я краем глаза поймала в него часть своего отражения: грязные спутанные волосы, наливающийся синяк под глазом, растянутые кляпом окровавленные губы, рваное платье, которое не всякая нищенка согласится надеть…
М-да, хороша! Правду говорят: чтобы как следует что-то сыграть, надо это прожить. Как я ни пыталась изобразить вконец опустившуюся особу, готовую копаться в помойке, а все равно минутная схватка с четырьмя вооруженными молодцами и валяние в грязи завершили мое преображение гораздо успешнее.
…А все началось, конечно, с исчезновение Эльдара Волкова.
Когда Жанара Салтымбаева, цедя сквозь зубы, вывалила на шефа эту информацию, у того аж пасть приоткрылась от удивления. Жест очень человеческий, я едва ли не впервые видела его у шефа.
— Постойте-ка, постойте-ка! — воскликнул шеф. — Убил троих? Как троих? Полицейских?
— Нет, к счастью не… — Салтымбаева оглянулась. — Я не собираюсь с вами разговаривать! Мне пора возвращаться в управление!
— Жанара Алибековна, полноте вам! — произнес шеф. — Все же зайдемте, Антонина вчера пекла ваши любимые крендельки, я уверен, что у нее еще осталось. Расскажете все как на духу. Возможно, я сумею чем-то помочь… и деньги с Управления брать не собираюсь.
То ли Салтымбаева была скаредна от природы, то ли близко к сердцу принимала интересы родной конторы, то ли ее просто порадовало стремление шефа исправить ошибку, но она несколько смягчилась и позволила отвести себя в дом.
Крендельки у Антонины в самом деле нашлись. Со вчерашнего дня они слегка подсохли, но все равно, посыпанные сахарной крошкой и корицей, оставались божественным лакомством.
Кроме того, наша экономка заварила незабываемый чай с мятой и вишневым листом.
Все это настроило Салтымбаеву на более благосклонный лад.
Вздохнув, она сняла форменную шляпу, положила ее рядом на стол, открыв прямой пробор на голове, из-за которого ее лицо казалось еще строже и суровей. Затем сказала устало:
— Так вот, никто из полицейских, к счастью, не пострадал. Охранник из службы судебных приставов получил травму. Все трое убитых — заключенные, которых перевозили вместе с Волковым…
— Постойте-постойте! — шеф взмахнул хвостом и от избытка чувств чуть было не запрыгнул на обеденный стол, рядом с тарелкой Салтымбаевой. — Что значит — транспортировали вместе с ним? Куда и зачем?
ebooksa