Противостояние

– Значит, ты – слуга Мардука?

– Его слуга? Ха! – Форнакс зафыркал и раздулся в три раза шире. – Я тот, кто некогда опустошил библиотеку в Александрии. Я проглотил все её рукописи, пока вонь от горящего папируса не прогнала из гавани последние корабли. Благодаря мне рассыпались в прах её крыши, в пыль – её колонны. Я поджарил учёных, как кроликов, и уничтожил летописи тысячелетней давности. Я стал закатом целой культуры, разрушителем античного знания. Я был бичом…

– Да, да, – перебила его Фурия, – всё так. Но теперь ты – раб Мардука.

– Ты здесь в заточении, – поддержала её Изида, – и не можешь нам причинить никакого вреда, пока мы не переступим через этот порог, – мыском сапога она провела незримую линию вдоль дверного порога сокровищницы. Фурия отметила, что Изида дрожала от измождения.

– Это что-то затянулось! – забеспокоился Финниан.

– Конечно, затянулось! – кивнула Изида. – И мне очень любопытно, как ты собираешься ускорить решение проблемы?

Фурия не спускала глаз с Форнакса.

– Ты спалишь нас, едва мы войдём в твою тюрьму, так?

– О да! – Огонь загудел с наслаждением. – Сжигать! Поглощать! Вы погибнете ужасной смертью в огне! Как библиотекари Древнего Египта.

– Как же Мардук тебя заговорил? – спросила Изида.

– Заговорил? – Вдруг голос Форнакса зазвучал чуть ли не плаксиво. – Он меня нашёл! Захватил меня в плен! Мардук – жестокий тиран. Он угрожает меня загасить, если я ему не повинуюсь. Потому-то я и выполняю его приказы. О да!

Фурия глянула на Изиду:

– Будут какие-нибудь соображения?

Экс-агент раскрыла было рот, чтобы ответить, но её слова заглушил шум от натиска за воротами. И опять до них донёсся треск древесины. В том случае, если свора преследователей ещё не ворвалась, это произойдёт при следующей попытке.

Финниан сердито воззрился на Фурию с Изидой:

– Я не для того три месяца подряд батрачил, чтобы сдаться почти у цели.

Фурия покачала головой:

– Мы не сдадимся, – и, обернувшись к Изиде, добавила: – Ведь правда же?

Изида проигнорировала их, вытянула руку, и кончики её пальцев оказались точно на уровне порога. Форнакс, казалось, сейчас взорвётся. В мгновение ока он начал распухать, пока огонь не заполонил всю комнату, превратив её в шипящую жаровню, и остановился лишь у открытой двери. Было такое чувство, словно кто-то из глубины помещения выпалил по стёклам из огнемёта. Изида не убирала руку до тех пор, пока огненная буря не сбавила силу и не обратилась в маленький танцующий огонёк Александрийского пламени.

Торжествующий хохот наполнил помещение: