«Будь зеркалом, – снова твердила она себе. – Будь зеркалом, когда встречаешь нож; будь зеркалом, когда встречаешь камень. Будь тейкскалаанкой по мере сил и будь лселкой по мере сил, и – ох, твою мать, просто дыши. Не забывай».
Она дышала. Мало-помалу головокружение прошло. Солнце едва поднялось над уровнем подоконника. В животе заурчало. Она все еще здесь. Знала немного меньше (о том, что ей полагается
Махит оставила инфокарты со своими ответами в корзинке исходящих сообщений и босой пошлепала в лабиринт Девятнадцать Тесло. Для нее большинство дверей были закрыты – пустые панели не поддавались перед жестами безоблачной привязки. Жаль, за нее не может открывать двери Три Саргасс, подумала она и мрачно усмехнулась тому, как всего за один день переменила к этому факту отношение. После пятнадцати минут блужданий она выбрела во вчерашний офис – все еще пустой, не считая утреннего света, с дремлющими инфографами. Прошла через него, повернула налево в очередной коридор и углубилась на незнакомую территорию. Где-то в этом комплексе – занимающем по меньшей мере целый этаж здания – спала Девятнадцать Тесло. Махит представляла ее в своем логове как большую хищную кошку – из тех, что слишком крупные для втягивающихся когтей. Поднимаются и опускаются бока в размеренном дыхании; глаза приоткрыты на щелочку даже во сне.
О, но Махит все-таки прибыла в Город не для того, чтобы стать поэтессой.
(А
Хотя она прибыла в Город и не для того, чтобы ее заточили дома у эзуазуаката, однако же вот, пожалуйста.
Коридор закончился широкой аркой, выходящей в помещение, которое находилось, должно быть, на другом конце здания от офиса, если судить по более рассеянному утреннему свету, тусклому и мягкому. Очевидно, здесь была библиотека: где на стенах не висели звездные карты, там их скрывали кодексы и инфокарты. На широком диване посередине сидела Пять Агат, подвернув под себя ноги в позе лотоса. Над ее коленом вращалась яркая цветная голограмма с солнечной системой Города – орбиты размечены светящимися золотыми окружностями, каждая планета надписана глифом, который Махит могла прочитать даже с другого конца комнаты, – а перед голограммой, оттягивая маленькими ручками планеты и наблюдая, как они встают обратно в свои гравитационные колодцы, стоял ребенок не старше шести.
– Доброе утро, – сказала Махит, чтобы дать о себе знать.
Пять Агат подняла взгляд, без эмоций и удивления.
– Госпожа посол, – сказала она и повернулась к мальчику. – Карта, поздоровайся с послом Лсела.
Дитя критически взглянуло на Махит и прижало ладошки к сердцу.
– Здравствуйте, – сказал мальчик. – Зачем вы пришли в библиотеку до завтрака?
Махит выступила из арки, чувствуя себя слишком высокой и нескладной.
– Не спалось, – сказала она. – Мне нравится твоя Солнечная система. Очень красивая.
Ребенок глазел на нее без выражения. Тейкскалаанская сдержанность у человечка такого возраста немало пугала.
– Ой, сядьте, – сказала Пять Агат. – Не стойте над душой.
Махит села. Мальчик сунул руку в середку звездной системы и поймал в ладонь солнце, утащив всю голограмму с коленей Пять Агат.
– Моя, – сказал он.
– Карта, займись орбитальной математикой, ладно? – сказала Пять Агат. – Оставь нас пока. Модель можешь забрать.
Сперва Махит казалось, что он будет спорить – она и сама в детстве не любила, когда взрослые прогоняли от своих разговоров, – но тот кивнул и довольно охотно удалился на другой конец дивана.