Память, что зовется империей

Три Саргасс, все еще не убирая руку из-под пальцев Махит, ответила резко и четко:

– Память.

У Девятнадцать Тесло было такое же выражение, как когда Махит вслух мечтала о радостном воссоединении с предшественником – еще в морге, пока они собрались у останков Искандра. Перепад эмоций, который Махит не умела расшифровать.

– Асекрета права. Этого гражданина будут помнить столько, сколько говорят о жертвоприношениях в храмах солнца. Тебе стоит посетить службу, Махит, послушать литанию имен. Это культурно обогащающий опыт, – она откинулась на диване. – Не считая одобрения в памяти народа, смерть в храме вышла из моды. Это радикальная реакция на видимую угрозу.

– Видимая угроза – это внутренний терроризм, – сказала Три Саргасс.

– Как и слухи о грядущей войне, – сказала Девятнадцать Тесло. Три Саргасс кивнула.

– Положение на Одилии, последние маневры войск… у каждого есть знакомый во флоте, а каждый во флоте знает, что войска мобилизуют.

– И все же, – вклинилась Махит, снова думая: «Одилия», снова думая: «Империя не так уж стабильна, как кажется». – Я и не знала, что вы так высоко ставите крики сторонников Один Молнии – люди же не могут принудить яотлека начать войну, просто желают, чтобы он уже где-нибудь победил и они могли это отпраздновать.

Когда Девятнадцать Тесло кивнула, признавая правоту, Махит по-дикарски обрадовалась – обрадовалась и тут же рассердилась на себя. Девятнадцать Тесло ею пользуется; пользуется ими обеими, чтобы проговорить политическую ситуацию вслух. А они все-таки не из ее свиты.

Они ее гостьи. Ее заложницы. А в скольких сюжетах из тейкскалаанской литературы описана судьба детей, которыми еще до империи обменивались престолы, а во время империи – звездные системы: одновременно и заложники, и гости, почти превращенные в тейкскалаанцев, а потом списанные со счетов, когда это было политически выгодно. Достаточно сюжетов, чтобы Махит одумалась и перестала стараться впечатлить эзуазуаката. Какой смысл. Махит находится в сюжете, по которому ее полагается использовать…

У Три Саргасс таких сомнений не было.

– В прошлом кровавой смертью в храме просили об успехе на войне, Махит, – сказала она. – Одна смерть на каждый полк, жертвы лично отбирались яотлеком. Больше так не делается. Уже сотни лет. Это ужасно эгоистично – чтобы один гражданин снимал ответственность призыва к звездам с плеч всех остальных.

«Эгоистично» – Махит бы выразилась не так. Она бы сказала – «варварски», если бы говорила на языке, где это слово – благоразумный выбор для описания тейкскалаанской религиозной практики.

– Что бы мне хотелось знать, – сказала она, – так это где будет война, если вспомнить о маневрах войск, о которых сказала Три Саргасс.

Кое-что из маневров подробно расписано в неподписанных, но проштампованных документах, что лежали в ее первой стопке инфокарт: запросы пропустить военные корабли через прыжковые врата Лсела – куда-то.

– Не одной тебе интересно, – сказала Девятнадцать Тесло. – Его сиятельство удивительно немногословен о своих мыслях на эту тему. – Она выразительно взглянула на Три Саргасс, словно та – олицетворение всех тайн министерства информации и потому может что-то ответить.

– Ваше превосходительство, даже если бы я и знала, куда Тейкскалаан будет расширяться дальше по воле его сиятельства, я бы не сказала. Я асекрета.

Девятнадцать Тесло широко развела руками, одну – ладонью вверх, другую – ладонью вниз, словно весы.

– Но империя расширяется. Таков ее первый принцип, асекрета, не говоря уже о наглядных свидетельствах. Так что это «куда» есть.

– «Куда» есть всегда, ваше превосходительство.