Память, что зовется империей

– Мне надо присесть, – сказала она Три Саргасс.

– Еще рано, – ответила Три Саргасс не без сочувствия. – Прямо к нам направляется Десять Перл. Ты упадешь в обморок?

– Люди часто падают в обморок после аудиенций?

– Чаще в дневных драмах по трансляциям, но и самое странное становится рутинным…

– Я не упаду в обморок, Три Саргасс, – сказала Махит. Та сжала ее руку.

– Блестяще! Ты отлично справляешься.

В этом Махит сомневалась, зато могла притвориться на протяжении этого политического театра. Она сжала пальцы Три Саргасс в ответ и отпустила. Отошла от помоста подальше, на открытое пространство в блеске толпы. Она чувствовала, как внимание зала смещается от императора, который откинулся после окончания аудиенций на спинку трона и что-то шептал своему крошечному клону, к варварскому послу, которая вышла под свет на открытом пространстве – публичное заявление, что сейчас будет что-то важное, а им, возможно, стоит на это взглянуть.

Для икспланатля – ведь министр науки явно был ученым, а не просто посаженным бюрократом – Десять Перлу хватало театральности, чтобы понять, что Махит приняла его предложение о публичной встрече и согласилась на игру. Теперь она встала настолько заметно, насколько это только возможно во Дворце-Земля. Он должен это оценить. К утру следующие пять минут попадут во все новостные трансляции – рядом с голограммами Махит, которую держит за руки император, – и ученый направился к ней во всем блеске темно-красного фрака: костлявый мужчина со сгорбленными плечами ученого. Он был старше, чем в воспоминании – более сутулым, – но все еще носил по кольцу на каждом пальце: тонкие полоски из перламутра, без камней. В честь своего имени – броско, но и не без самоиронии. Махит восхитилась. Как восхищался Искандр – внутри нее было то же печальное понимание шутки. Искреннее ли его чувство, наверняка Махит знать не могла.

– Госпожа посол, – сказал Десять Перл. – Поздравляю с назначением.

Махит склонилась и сложила руки.

– Премного благодарна, – отозвалась она на целый уровень формальности ниже, чем полагается поддерживать при дворе. Но на этом рауте она планировала сыграть наивную иностранку и пойдет до конца, хоть еще и отходила от вызванных имаго нейрохимикатов в организме – прилива окситоцина после встречи с императором, отголоска разговора Искандра с этим человеком – пятнадцатилетней давности. Метро. Город как разум – алгоритм, надзиравший, где находятся люди, и плавно под них подстраивающийся.

– Искренне сочувствую из-за несчастного случая, постигшего вашего предшественника, – продолжал Десять Перл. – Я чувствую личную ответственность; мне стоило справиться о его биологической восприимчивости.

«Биологическая восприимчивость»! Ну и выражение. Махит всей душой надеялась, что не разразится истерическим хихиканьем; это испортит все представление для новостных трансляций.

– Уверена, вы не могли ничего поделать, – сказала она, умудряясь сохранить каменное лицо. – Станция Лсел, конечно, не таит вражды к министерству науки, – даже варвар знает фразу «таить вражду»; обычный дипломатический оборот. Это то, что делают перед объявлением войны.

– Благодарю за чуткость, – сказал Десять Перл. – Вы делаете честь своему правительству. Они в вас не ошиблись.

– Надеюсь, – сказала Махит. Льстивая, наивная, доверчивая провинциалка. Не политическая угроза. Вовсе нет, даже несмотря на приветствие императора. Конечно, долго этот образ не продержится – в эту конкретную игру она играла только с Десять Перлом, – но это все же игра на камеры и защитит на какое-то время. Несколько дней. Неделя, пока кто-нибудь не попытается ее убить, как убили Искандра, который, очевидно, был весьма опасен.

В таком ключе она еще не думала. Что выигрывает себе время.

Осознание притушило весь оставшийся нейрохимический кайф.

– Посол Агавн оставил мало записей, – продолжала она, пожимая плечами, словно имея в виду: «что поделаешь с ошибками мертвецов». – Но я бы, конечно, хотела продолжить все проекты, которые он вел в сотрудничестве с министерством науки. – Быстрый вдох, а потом она позволила лицу принять выражение Искандра – знакомое-незнакомое растяжение более широких мышц, глубже посаженных глаз – и сказала: – Автоматические системы – без ошибок и конфликтов, – ваши алгоритмы, конечно же, все еще находятся в обращении.

Десять Перл задержал на ней взгляд на долю секунды дольше – не слишком ли она очевидно подбрасывает приманку для более уединенной встречи? Пользуется тем, что Искандр сказал так давно, – но казалось, это такой верный ход, – и потом ученый кивнул, ответил: