Эрнест достал чистейший носовой платок и протянул Идэе. Она кивнула, аккуратно смахнула влагу. Вернула платок и сообщила с тёплой улыбкой:
— Если кто вам и сможет сказать что–то ещё о той компании, то только старик с шахматами.
— Старик с шахматами?
— Да. Он никогда не говорит своего имени, мы его просто зовём за кофе «Шахматы!» Он и отзывается. Часто бывает, может что и запомнил.
А. Н. кивнул. Встал, положил руку на плечо.
— Идэа, не переживайте. И если вдруг решитесь уходить точно — напишите мне. Я поспрашиваю знакомых.
— Спасибо, — «рабочей» улыбкой ответила девушка. Эрнест внутренне содрогнулся и двинулся в зал. Где у дальнего столика сидел мужчина в возрасте и разглядывал расстановку фигур на доске. Соперника у него не было.
«Старик с шахматами» так и не назвал своего имени, места жительства и рода занятий. Да и вообще почти ничего не удалось выявить, поскольку старик в основном молчал, ссылаясь на Хартию. Только требовал официальный бланк вызова на свидетельство. Которого, разумеется, у А. Н. не было. Зато удалось выявить, что высокий мужик, с которым так часто видели Лесли, неоднократно был в дворе по диагонали. Где издревле жила «джиновая кошка». Женщина, делавшая самогон.
Поблагодарив старика (и не дождавшись ответных реплик), Эрнест проглотил остаток рафа (кстати, весьма вкусного) и двинулся в указанный двор. Довольно приличный, только напичканный люками. Люк колодца связи, башенка — «скворечник» газового колодца — для заправки баллонов. Непривычно как–то, отметил А. Н., глядя под ноги. Наконец, указанное окно на первом этаже. Серия стуков.
— Сегодня беж жина, — пробормотала древняя старуха, едва приоткрыв форточку. Эрнест звякнул кошельком. Форточка закрылась, и приоткрылось окно.
— Бабуль, заработать хочешь?
— Какая я тебе бабуля, хер лощёный! Заработать хошу, но не думай, што мошешь тут монетами как монеро сыпать.
— И не собирался. К тебе часто заходит мужик? Высокий, белый. Светлые, как молоко, волосы, квадратная челюсть.
— Ааа. Херой. Да, заходит.
— Как часто.
Бабка требовательно протянула руку. Туда опустился урдалебский жетон. Рука не исчезла. За первым последовал второй.
— Антон бывает шасто, но не всегда. Жин пьёт, как воду, шесное слово.
— Когда будет в следующий раз?
— Не знаю милок, ой не жнаю…
Ещё один жетон.