— Чернушка, — прошептала она, как заворожённая, вглядываясь в Фокса. — Я Нисса, Нисса с Десятого пояса! Давай дружить?
Её рука потянулась к Фоксу. Конечно, она гладила птицу, но световая проекция рисовалась с птичьей точки зрения, и детектив был в центре. Он почувствовал мурашки от прикосновения, которого не было.
— А может, я открыла новый вид? — мечтательно рассмеялась девочка. — Тогда мне пришлют денег! Прости, Чернушка, но я тебя продам. И куплю себе сестру!
Изображение исчезло, в рубке просветлело.
— Чернушка, — помолчав, повторил Фокс, думая о том, что они с девочкой назвали птицу совершенно одинаково. — Значит, это твой не первый контакт с человеком. Ты потеряла хозяйку? Хочешь её найти?
Птица секунду колебалась, а затем ущипнула Фокса в лоб! Не сильно, но больно!
— Ах ты!
Чернушка прижалась холодной как камень головой к тому месту, куда ужалила. Прижалась осторожно и даже почти ласково, будто утешая в боли. Ей крылья накрыли плечи детектива, она словно обняла его, а затем отстранилась и «посмотрела» на человека безглазым лицом, словно хотела что-то сказать.
— Твоей хозяйке плохо. Ей нужна помощь, и ты рвёшься помочь, — кивнул Одиссей, потирая лоб. — Тогда показывай ещё картинки. Чтобы мы поняли, что случилось.
Чернушка раскрыла крылья, как паруса, и стала пить свет. Когда всё вокруг погрузилось во мрак, с птицы потекли нити света, сплетаясь в призрачную картину… И Одиссей вздрогнул, увидев её.
Высокая и неестественно-худая женщина, безжалостно истерзанная жизнью, в узком и потрёпанном коридоре старого космического корабля. В иллюминаторе висел другой корабль, совсем рядом: новый, высокотехнологичный, красивый. Одиссей узнал элитный стелс-трейсер, только модель незнакомая, но такие стоят баснословных денег. Этот красавец на бесконтурном двигателе был вершиной в нише трейсеров: малых, скрытных и скоростных кораблей. Он из мира настоящей элиты, из той жизни, которая максимально далека от нищей астероидной девчонки. Как будто из параллельной вселенной.
Нисса отступала назад, лицо молодой женщины исказили ужас и отчаяние, но остальное было ещё хуже: лысая, вся в лопнувших капиллярах, покрывших кожу мертвенно-синим узором, она выглядела страшно, как ходячая смерть. Третий глаз во лбу был треснувший и мутный, слепой; одна рука сломана и залатана бионикой; оба колена и локтя чужеродно блестели: когда суставы вышли из строя, их заменили на импланты. А ещё, на теле Ниссы краснели три свежих кровоточащих пореза.
Когда-то она была кудрявой девочкой, всё ещё полной надежд, но теперь, спустя годы, превратилась в живой труп, которому осталось совсем недолго. Фокс ошибся, предсказывая возраст её смерти: сейчас Ниссе было не больше двадцати. Измученное лицо блестело от слёз.
Она что-то умоляюще простонала, и Гамма с задержкой в долю секунды озвучил:
— Не надо!.. Пожалуйста, не надо!
На женщину надвигалась такая же худая и высокая фигура, линерал в закрытом скафандре с зеркальным смотровым стеклом. В руке он держал маленький острый инструмент, похоже, мультинож, мокрый от крови. Может, человек в скафандре что-то и ответил, но Гамма не видел его лица и не мог ничего прочитать.
— Не отдам! — простонала женщина. — Это мой последний шанс!
Фокс увидел, что она сжимает в руке удивительный предмет фиолетово-красного цвета, похожий на живой и движущийся фрактал. Нисса прятала его за спиной, но сейчас прижала к груди, словно главную драгоценность своей жизни. Живой фрактал приковывал к себе взгляд.
— Ты не можешь… После всех мучений! — хрипло закричала израненная женщина. — Ты же знаешь каждый удар, который я пережила! Который мы пережили!
Она зарыдала, упершись спиной в переборку. Отступать было некуда.