Она болезненно нахмурилась.
— Обещаю!! — изо всех сил крикнул он.
Елена кивнула, поднялась и шагнула ещё дальше от мальчика, к отцу. Они стояли рука об руку, высокие, прекрасные и любимые, центр мира Одиссея и вся его жизнь. До этой минуты.
— Экзодиус Рексат: ниспровержение крови, — повторил вератор. Он торопился, мальчик заметил боль во взгляде мужчины, увидел, как сложно ему говорить эти слова. — Отныне ты отлучён, Одиссей.
Он опустил руку, и мальчика обдало пронизывающей силовой волной.
Что-то изменилось в самой основе его существа. Наследственные контуры, прошитые в каждую клетку тела, распались и прекратили существовать. Мальчик сразу стал хуже слышать, хуже видеть, медленнее двигаться и соображать. Все улучшения и возможности статуса, к которым он привык с рождения, исчезли одно за другим. По Одиссею резанули усталость, страх и боль, которые до того были сдержаны королевским контуром. Мальчик застонал от того, какими сильными и реальными они оказались. Слёзы текли по его лицу.
Невидимая грань закрыла маму и папу, они стали размытыми, защищёнными королевским силовым полем. Отныне чужим для него. Мальчик хотел броситься к ним и сгореть в карающем огне, но гордость и данное обещание остановили его. Он нашёл в себе силы отступить на шаг назад.
Сверху ударил звук, коробящий и неестественный. Чудовищные алые молнии, искажённые и исковерканные, пробились через планетарные щиты и грянули вниз, врезаясь в когда-то безмятежное лицо планеты. Она задрожала и застонала, мальчик, парализованный ужасом, смотрел, как гибнет дом.
— Цедарианские наземные войска выдвигаются сквозь прорывы.
— Поднимайте платформы!
— Врата открыты! Время до перехода одна минута, — крикнул Фелькард, хватая Одиссея за плечо. — Мои лорды, ему нужно идти!
— Иди, сынок! — застонала мама. — Иди!
Их платформа начала возноситься. Они становились всё меньше. Фелькард рванул бывшего принца и повлёк его за собой в сияющий портал.
— Мы найдём тебя, — закричал Оберон, поднимаясь в полыхающее небо. — Одиссей, я вернусь за тобой! Слышишь?
— Да! — мальчик вложил в этот крик все свои силы, всё, что мог.
Но они не нашли его ни тогда, ни потом.
«Я хочу знать то, что не сказал мне отец» подумал Фокс.
Звёзды разом погасли, воцарилась темнота и тишина.
А потом раздался сдавленный стон:
— Одиссей?