– Ты ещё скажи, что с Кащеем Бессмертным дружбу водит, – но, заметив колючий взгляд приятеля, сник. – Да ладно… Не может быть!
– Может. И было. Ты думаешь, почему ведьмы особо не высовываются? С их багажом магических знаний такого можно наворотить… Но нет, смирно сидят. Да потому что знают о том, что после смерти с ними будет! Очередь и все дела… Только из-за этого! Душа ведь у всех есть, потому и берегутся, и помогают людям иногда, чтобы хороших дел в копилку себе добавить. А Кощей – это другая ситуация. Реальный, кстати, чувак был ещё в дохристианской Руси. Мне про него краткую выжимку из личного дела давали почитать в обязательном порядке. Таких бед наделал – что ты!.. Армией усмиряли, и не вышло ничего. И вальнули как раз как в сказке описано – иглу сломав. Как нашли – не знаю. Зато знаю почему именно так.
– И почему? – и Сергей, и Маша слушали инспектора открыв рты.
Польщённый таким вниманием, Швец неторопливо закурил, выпустил кольцо дыма и с интересом смотрел, как оно тает в воздухе. Затем продолжил:
– Кащей на самом деле не Бессмертный, как его сейчас называют, а Бездушный был. Есть такая методика – разлучить себя с собственной душой и жить вечно. Физическая смерть тела тогда не страшна, хоть в эпицентр ядерного взрыва его запихивай. Восстановится понемногу. Из пепла сам себя соберёт – настолько сильным в деле чёрной магии становится. А вот если до души добраться – тогда амба ему. Сразу в наше ведомство попадает, а дальше… сами понимаете. По отдельной линии проводят, а в Аду консилиумы созывают для вынесения наказаний.
Потому и прятал он собственную душеньку как фантазия подсказала. Теперь понятно?
Кицунэ и помощник переглянулись.
– Ага…
– Вот и хорошо. Тогда дальше слушайте. Отсоединить душу можно только через магию крови. Через гору собственноручно убитых людей. Ритуал, в принципе, не сложный, но безнаказанно уработать нужное количество живых кто позволит? Да и поддерживать бессмертие опять же, кровушкой приходится, причём в значительных объёмах. Потому попыток стать Бездушным было много, а получилось лишь у единиц. Я знаю про Кащея и этого… – Антон пощёлкал пальцами, помогая вспомнить нужное имя. Не смог, расстроился и продолжил. – Не выговорю я его ФИО. Язык сломаю. Он, короче, у ацтеков жрецом трудоустроился и бошки рубил ритуально. Там культ тот ещё был, нескучный. Пирамиды из голов собирали… Ну и колдунствовал по-тихому, чтобы, значит, добро не пропадало. Его в восемнадцатом веке потом поймали наши американские коллеги. Куда дели – не знаю, не спрашивайте. У меня допуска к этим сведениям нет.
Швец глотнул совсем остывшего чаю, повертел сигарету в руках. Но закуривать не стал. Он сам увлёкся своим рассказом и ему не терпелось закончить.
– И наступает самая увлекательная часть повествования. Как я уже говорил – умерла Яга. Она же и сообщила в наши компетентные органы, что силу свою перед смертью передавать никому не стала, а засунула её в блюдечко. Хранилище такое сделала. Почему блюдечко? – предупредил он вполне логичный вопрос. – Не знаю. Может, памятная вещь была, да и без разницы это. Могла и в телевизор колдовскую мощь законопатить. Не важно. Дело в другом. Рассказала она про свою сестричку, пропавшую в самом начале войны, в сорок первом. Тоже ведьма, как и она. Мамаша их сгинула ещё в тридцатые. Пошла зимой в лес за дровами и не вернулась. Зато силу девки обрели. Значит – погибла. У ведьм ведь как – мощь по женской линии переходит после смерти по умолчанию, если меры соответствующие не принять. С мальчиками посложнее, там заклинание надо делать привязывающее, но тоже ничего особо хитрого. А, отвлёкся! Короче, сестричка записалась в Бездушные! Ритуалы для этого кровавые нужны, долгие, на раз-два не получится. Вот и начала девочка сначала с животных, потом пара местных парней исчезла с концами. Никто не догадался тогда, только Яга наша… Когда немцы пришли – сестрёнка к ним подалась, её потом, через год с хвостиком, в эсэсовской форме видели. Как она туда пролезла – тот ещё вопрос. Больше о ней ни слуху, ни духу…
В семидесятых злодейка эта в Англии всплывала. После войны всю эту нацистскую нечисть именно бриты курировали. Потому Карпович вояж и делал самолично – фотографии искал, дела пересматривал. Пусто! Нет её бумаг, и снимка нет! Похоже, хорошо хвосты подчистила. Есть только словесный портрет, один из пенсионеров, имевших с ней дело, дал. Но так себе… Всё, как обычно, среднее…
Веселье давно покинуло кухню. Все сидели сумрачные, напряжённые.
– А фоторобот? – поинтересовался Сергей, не надеясь, впрочем, на положительный ответ. Начальство не глупее его, однако не спросить не мог.
– Слепенький тот дедушка, не получилось ничего. Да и про чары личины не забывай. Она не хуже меня или шефа нашего наводить их умеет. Единственная зацепка – с сестрой Бездушная похожа. Вот эта карточка как раз есть. Из семейного альбома взяли. Так что общее представление об истинном облике этой мрази имеем.
– И что теперь? – подала голос кицунэ. Ей было очень любопытно.
– Теперь, по идее, ближайшая родственница нашей покойной Яги заявиться должна. Проверить смерть. То, что она кончину сестры почуяла – однозначно. Но сила к ней не пришла. Значит станет искать – для неё это самая лучшая колдовская мощь, родная… Блюдечко, как вы понимаете, спецотдел изъял и засаду в жилище той бабки сделал. Даже обманку склепать не поленились…
– Что склепать?
– Обманку. Вот, – Антон извлёк из курточки небольшое старенькое блюдечко. Самое обычное, с маленькой щербинкой на боку. – Силы в ней почти нет, а вот фонит… да сам посмотри. Специально к тебе завернул – показать, какие чудеса бывают.
Заинтригованный помощник зажёг на ладони Печать и поднёс её к посудине. Та запереливалась всеми цветами радуги, рука аж затряслась от мощных эманаций.