Страх

Гэвин усадил ее к тому же дереву, но так, чтобы ее ноги были согнуты под скромным углом, а голова слегка откинута назад. Она решила закрыть глаза, так как у нее вряд ли получится изобразить тот пристальный взгляд, которым он одарил ее в прошлый раз, но Гэвин, казалось, не считал это препятствием для своего наброска — слава богу.

— Откиньте голову назад, — попросил он, — а потом немного в сторону. И перестань ерзать.

Она крепче сжала руки на коленях.

— Красивая, — Вэл подумала, что ей послышалось, настолько тихо это было произнесено.

После того, что казалось вечностью, но не могло длиться больше девяноста минут, он проговорил:

— Я уже почти закончил.

Все ее тело, казалось, вздохнуло с облегчением. Она вскочила слишком быстро и немного споткнулась, только чтобы почувствовать его руку на своей спине, прямо у основания позвоночника. Его глаза казались темными из-за тени от солнца.

— С тобой все в порядке?

От него пахло розами, сандалом и мальчиком.

— Гм…

Рука, обнимавшая ее за талию, напряглась.

— Хочешь посмотреть?

— Посмотреть? — Что-то явно не так с ее слухом.

— Вот.

О, этот рисунок.

Она всмотрелась в альбом, не совсем уверенная, что ожидала увидеть. Эта неопределенность наполнила ее сомнением, граничащим со страхом, и была настолько сильной, что у нее перехватило дыхание. Но в альбоме оказалось всего лишь простое изображение ее, сидящей под деревом, сделанное мягкими линиями угольного карандаша. Хотя в этом своем наброске он запечатлел какую-то непривычную часть Вэл. Что-то, что стирало грань между тем, кем она была, и тем, кем он хотел ее видеть, между разумным и чувственным, между фактом и вымыслом.

Она подняла глаза, взволнованная.

— Так вот как ты меня видишь?

— В этот момент — да, — ответил он.

И что-то в этой фразе заставило ее задуматься, хотя она проговорила: