Месяц пролетел, и весь наш курс стал собираться в Толедо. Из канцелярии Его Величества Карла III тоже, до сих пор, не было ни ответа, ни привета. Да и глупо надеяться на чудо. Захотят, найдут и наградят, не захотят, просто проигнорируют, но выводы сделают.
Мне же больше всего хотелось вернуть шпагу и астролябию. Образ Мерседес за это время изрядно потускнел, будучи перекрыт жёстким, но, по-своему интересным, лицом индианки, да и прочие перипетии жизни, наполненной приключениями, несколько затмили милые воспоминания. А тут ещё и Алонсо тлетворно влиял, склоняя к бесконечному времяпровождению за распитием вина в кругу случайных подруг. Так что, я был даже рад, что мы уезжаем из Кадиса. Пора уже и честь знать, пока не потерял её!
Интерлюдия.
Отец Адан спокойно молился в своей келье, в одном из монастырей Мадрида, когда в нее осторожно постучался секретарь. Отец Адан закончил молитву и лишь затем, встав на ноги, открыл дверь. Ожидающий монах, склонив голову, проговорил.
— Монсеньор, приехал отец Изикия, с важными новостями.
— Где он?
— В трапезной, монсеньор. Дорога была долгой и тяжёлой, а он голоден.
— Ясно. Приведите его к моей приёмной, я скоро буду.
— Слушаюсь, — и монах торопливо ушёл выполнять полученный приказ.
Вскоре один из семи монахов Совета ордена Кающихся прошёл в свою приёмную с чёрного входа и, взяв со стола серебряный колокольчик, прозвенел им. Казалось бы, ничего необычного в этом действии не было. Но колокольчик являлся магическим артефактом, привязанным к одному владельцу, и автоматически открывал все магические замки и снимал охранные барьеры. Благодаря этому, любой, вошедший в кабинет, не рисковал, при этом, лишиться сразу головы или ног.
Отец Изикия, дородного облика монах, почти лысый, с благообразным лицом, на котором отчётливо выделялись чёрные, блестящие, как у вороны, глаза, вкатился в кабинет отца Адана и поприветствовал его.
— Какие вести ты принёс, Изикия?
— Весьма противоречивые, монсеньор!
— Так рассказывай! Моё время дорого и не следует его тратить на дворцовые сплетни и пустопорожние разговоры.
— Я смог узнать, монсеньор, кому достались артефакты морского народа.
— И ты так просто говоришь, как будто бы это обычное рядовое событие, о котором можно докладывать между делом.
— Монсеньор, я спешил, изо всех сил, а чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, обыграл свой приезд так, чтобы ни у кого не возникло ненужных вопросов. У святой инквизиции везде есть свои глаза и уши.
— Не преувеличивай, Изикия, у нас тоже достаточно и ушей, и глаз, в их рядах.
— Да, монсеньор, но они не смогли увидеть и услышать то, о чём я вам поведаю сейчас.
— Слушаю тебя, Изикия.