— Сержантом. Я ломал ноги, ломал стулья… Я твоего пана Коцкого, твоего Вовкобоя…
Не помню, чтобы я называл их. Я вообще ничего не помню.
Сознание схлопывалось. Снаружи оставался двупалый Король со своими друзьями — собакой и телевизором. Спиртное не действовало на него…
Вечером кто‑то горой навис надо мной. Резкость никак не наводилась.
— У меня прокурор, — кричал Король, — у меня Король!
— Им уже занимаются.
Звуковая волна отрезвила меня. Я вспомнил море. Вспомнил этот голос…
Они все‑таки достали меня.
— Давай, Дурманов, вставай.
Пан Коцкий и Андрей Вовкобой подняли меня. Я посмотрел на Короля. Бывший десантник пытался удержать кровь в разбитом носу. Он ничем не мог мне помочь.
***
— Начнем с конца. Какой твой любимый канал?
— Даже не знаю… Все хорошие.
Они держали меня в подвале военного городка. Ждали какую‑то машину, пили кофе, скучали.
— А если серьезно?
Голова Андрея фуникулером спускалась сверху, чтобы пощекотать меня усиками. От него пахло глиной, как от всех Вовкобоев. Пан Коцкий медитировал напротив.
— Он оставил после себя канал.
— А я думал — секс–шопы.
— Не прикидывайся.
— Неужели "Килиманджаро"?