Репродуктор

Парень поставил стакан на стол и вышел из кабинета. Аля сделала пару глотков, чувствуя в воде отчетливый привкус валерьянки. Она все еще не понимала, что здесь происходит, но ужас потихоньку улетучивался. Из-за шторы вышла полноватая женщина лет сорока, у нее были слегка красноватые глаза ирландского сеттера.

— Ты не пугайся, — с сочувствием сказала она и кисло улыбнулась, — Андрей — хороший мальчик, даже не думай. Просто всех так проверяют.

— Кого это всех? — шмыгнув носом, спросила Аля.

— Ну всех, кого принимают. Забудь уже про это. Иди лучше заполни мне три бумажки да пойдешь по своим делам.

Женщину с глазами сеттера звали Валентиной Михайловной, и она была главным специалистом отдела кадровой защиты ЦРУ. Ее начальник сегодня отсутствовал, и для проверки пришлось звать Андрея из юридического — его самого зачислили в штат всего два месяца назад. А то, что Аля не убежала или не стала скандалить, — это правильно, так и надо себя вести. Теперь в личном деле никаких лишних отметок не будет.

Все это Валентина Михайловна рассказывала Але, параллельно угощая ее суррогатным кофе. Она разложила перед новой сотрудницей бланки анкет и тест, а сама пошла к столу-полубублику:

— Сиди, пиши спокойно, я тебе мешать не буду.

Аля, которая потихоньку успокаивалась, попросилась сходить в туалет — привести в порядок заплаканное лицо, однако получила отказ. Выяснилось, что во время заполнения документов выходить не разрешается.

Тогда она взялась за анкеты и поначалу заполнила личную. Уже во второй раз (первый случился при поступлении в Департамент) поразилась, насколько древние и малопонятные здесь вопросы. Нужно было отвечать про даты выездов за границу, хотя выезжать некуда — за периметр время от времени отправляются только специальные исследователи и только по заданию Старостата. Смешным выглядел вопрос про участие в негосударственных некоммерческих организациях и про «родственные или иные близкие отношения с негражданами Федерации». Аля сплошь ставила прочерки и писала слово «нет».

Затем Аля принялась за анкету «Взгляды и убеждения». Здесь все было понятно, часовых в старших классах учили отвечать на такие анкеты. В графе «Внесенные предложения» она с гордостью вывела «Предложения по официальной символике празднования 275-летия города», а из любимых государственных праздников обвела День молодежи.

Разобравшись с убеждениями, пододвинула к себе третий листок и с удивлением обнаружила, что это сканворд. «Мель через реку», — прочитала Аля в одной из клеток. Она посмотрела еще раз и снова не поняла, что следует вписывать в столбец. Здесь были «Хребет Южного Урала», «Происки, козни» и даже «Чемпионка Федерации по шахматам».

— Извините, — спросила Аля, выглянув из-за занавески, — Валентина Михайловна?

— Пиши-пиши, — отозвалась та, — тебе никто не должен подсказывать.

Аля вернулась за стол и снова посмотрела на таблицу, ее взгляд упал на клетку «Первая столица Японии». Она вздохнула и, взяв карандаш, принялась вписывать слова, которые вспомнила.

После того как закончила разгадывать сканворд, Аля сдала его вместе с другими бумагами, и Валентина Михайловна показала, где находится туалет.

— Потом спустишься на первый и найдешь 118-й кабинет, — пояснила кадровичка, обозначая улыбку уголками губ, — пока тебя туда определили. А за удостоверением придешь ко мне часика в два. Все поняла? Ну давай, счастливо.

В 118-м Алю встретила девушка Лиза, маленькая азиатка в глухом черном платье. В комплекте с этим нарядом серьги и кулон кровавого отлива смотрелись несколько зловеще. Лиза сказала, что ее уже предупредили, что она рада, а то скучно сидеть одной, и что она тоже практикантка. Только Аля будет работать с программами секции «Общество», а у Лизы — «Культура».

Кабинет оказался совсем маленький, здесь даже не хватило места для двух столов, и посередине комнаты стоял один, правда, достаточно широкий. К нему были приставлены два древних стула. Еще из мебели водились тумбочка, прилепленная к единственному окну, да встроенный шкаф. Поверх облезлых обоев в зеленый горошек криво висел старый радиоприемник, из которого что-то пело на едва различимой громкости.

— Я еще тут только начинаю обживаться, — призналась Лиза, — раньше это вообще была такая конура — мамочки мои! Меня когда сюда привели, я чуть не заревела. Ну вдвоем-то с тобой мы тут быстро все в божеский вид приведем.

Никаких указаний пока не поступало, и Аля проболтала с Лизой до самого обеда. Узнала, что у той здесь работает сестра (ладно, не совсем здесь, она корреспондент в телецентре). Что Лиза уже второй раз не сдала экзамены в медицинский, и отец заставил ее искать работу. А еще Лиза по секрету сообщила, что позавчера ночью на ЦРУ случилось большое ЧП.