– Вы с этими Монами, как мне показалось, отлично знакомы, – ответила ассистентка.
– О, благотворительность. Порули немного, а потом меня пустишь.
Он пристегнулся.
– Езжай куда хочешь, мы просто время убиваем. Кстати, ты что, вернулась в спортивную полицию? Если нет, какой тогда смысл слушать эту бессмысленную музычку для бойцовых петухов?
Он потянулся к приборной доске и выключил радио.
– Потом как следует позавтракаем; может, в «Pellici» поедем, я же знаю, тебе там понравилось. А затем я тебе позволю сделать то, о чем ты мечтала: арестовать Вика Серотонина.
Он хмыкнул.
– Ох уж этот Вик! – протянул он. – Предан трижды за одну ночь. Ей-богу, смех берет.
Они поехали вдоль берега. Сперва, поглядывая в водительское зеркальце, ассистентка видела лишь перламутровое отражение фар, размытое туманом вокруг машины, но вскоре туман разнесло на клочки температурными градиентами над морем. Эшманн понял, куда она его везет, и настроение у сыщика резко переменилось. Он сложил руки на груди и уставился вперед.
– Ты слишком быстро рулишь, – посетовал он. – Как можно наслаждаться поездкой в таких условиях?
Еще пятнадцать миль – и видимость стала идеальной. Вскоре после этого ассистентка выехала на возвышенность и остановила машину, глядя на море.
– Давненько я тут не бывал, – признался Эшманн.
В салон «кадиллака» ворвался холод, но опустить крышу сыщик ассистентке не позволил. Приподнялся, упер ладони в верхний край лобового стекла и стал глядеть, как широкие океанские волны разбиваются о берег залива. Еще дальше синим призрачным огоньком крутилась одинокая реклама какой-то рикши; в остальном же пейзаж был угольно-черен, лишь небо и море налиты разными оттенками серого.
– Это место было под наблюдением? – произнес детектив наконец. – Я удивлен. К расследованию оно касательства не имеет.
– Вы дотошны, это всем известно, – ответила ассистентка. – Вы побывали здесь в день, когда нашли ее тело, и отметили это в журнале.
– Днем тут красивее.
Привстав, он неподвижно смотрел на море.
Вызванные соседями люди в форме нашли тело его жены в шесть часов теплого летнего вечера распростертым среди поломанной мебели, коробок с одеждой, груд местных новостных рассылок, журналов мод и старых пластинок, разделивших пол бунгало на узкие ущелья высотой по пояс; в это время густой желтый свет сочился в них через щели в неплотно прикрытых деревянных жалюзи, точно крем между слоями наполеона.
– Они тут же вызвали меня, – говорил Эшманн. – Там было жарко.
От желтоватых страниц удушающе пахло солью и пылью.