Именем Корпорации!

– В большой трюм… А, дьявол… – Алира прищёлкнула пальцами, вспомнив, что у «Александрийской Рулетки» находится в трюме, и как далеко оно стреляет.

– Угу. Вот именно. Ладно, придумаю что-нибудь, но нужно будет достать пластальные панели и запасные фильтры к регенераторной системе, эти долго не протянут при двойной нагрузке…

– Сначала на верфи за пласталью и ремонтом, потом – вниз, на шарик, за врачом и автохирургом, – подвела итог совладелица яхты, вздохнув, и непроизвольно стряхнув несуществующие пылинки со своего комбинезона. Мягко звякнули браслеты на левом запястье.

– Точно так, мой милый генерал, – улыбнулся Эль, проглядывая справку по планете на голоэкране. Его лицо удивлённо вытянулось, и он присвистнул: – Мать моя женщина, вот идиоты… Здесь очень оригинальное устройство общества…

– Некротеократия или криптофашизм? – оживилась Алира. – Интересно…

– Хуже. Анклавы. Полная свобода в каждом из них, и саморегулирующаяся анархия в целом.

Капитанское кресло протестующе скрипнуло. Удивлённая женщина непроизвольно вцепилась в подлокотники, едва не выдернув их напрочь:

– И система работает? Не может быть!

– Может, как видишь. И это сильно усложняет наши дела… Особенно по части врачебного персонала.

Космопорт Анклавов, Глэдис, нейтральная территория.

Небольшой по меркам иных миров, космический порт планеты Глэдис находился на севере зоны прибытия, вдалеке от побережья. На скальном основании, залитом несколькими метрами жаропрочного бетона, были устроены несколько посадочных площадок, почерневших и потрескавшихся за многие десятилетия эксплуатации, парковочный участок для маломерных судов с сиротливо торчавшей лоцманской шлюпкой, маленький пассажирско-грузовой терминал и комплекс для отдыха транзитных пассажиров.

Именно в транзитной зоне и отсиживались сейчас Спенсер с Гриффином. Здешний бар предлагал широкий спектр недорогих алкогольных и наркотических напитков местного производства, но перед агентом на столе дымилась большая глиняная кружка с отвратительным кофе. «Пожалуй, это самая мерзкая бурда, которую я пил в жизни, – думал бывший агент, старательно помешивая ложечкой чёрную жижу. Металл медленно растворялся в жидкости, вместе с надеждами выбраться из этой трясины. – Что-то Льюис раскис, на него не похоже даже… Вот дьявол».

Гриффин уткнулся лицом в руки, и невидящим взглядом, полным чёрной тоски, смотрел сквозь пальцы на стоящий перед ним бокал с прозрачным, как слеза, спиртом высшей очистки. Кружок лимона, заботливо водружённый барменом на край бокала, выглядел сущим издевательством.

– Льюис, – Спенсер вытащил изъеденную ложку из своей кружки, и аккуратно положил её на керамическую столешницу. Он ожидал какой угодно реакции от обычно вспыльчивого и резкого на язык доктора, но тот даже не пошевелился. – Док, очнись! Слышишь?

Гриффин дёрнул плечом, показывая, что слышит, но не изменил позы и промолчал.

– Послушай, я понимаю, что для тебя это было очень серьёзным шоком… – Спенсер говорил мягко, ненавязчиво, пытаясь найти правильные слова, чтобы если не вытащить своего спутника из той задницы, в которую он сейчас погружался, то хотя бы затормозить процесс. «Не приведи Создатель, док сейчас съедет с катушек, или, что хуже, ударится во все тяжкие». – Но, поверь, всё не так плохо.

– Всё ещё хуже. – Гриффин ответил тихо, почти неслышно, сквозь сжатые зубы.

Если бы бывший агент не знал Льюиса, то мог бы подумать, что тот сейчас расплачется. Но Спенсер понимал, что сейчас рискует получить неприкрытую агрессию в свой адрес. Это его устраивало.

– Хуже, чем что? Что тебе напомнил этот случай, друг?

Доктор со свистом втянул воздух сквозь зубы, и издал тихое гортанное ворчание. «Ну же! Давай, вылезай из своей норки!» – подумал Спенсер.

– Не помню, – сдавленно ответил Льюис, и сжал виски пальцами. – Боги, как тяжко…