Именем Корпорации!

– О, великий вождь, да не иссякнет вымя твоих коз, и не оскудеет охота! – взгляды серых глаз агента и почти чёрных гляделок пигмея встретились. Спенсер был готов поклясться, что тому смешно. – Шаману, которого я сопровождал, понадобилось поговорить с духами, и я не мог противиться его воле.

Гриффин снова закашлялся.

Вождь уважительно склонил голову.

– Я счастлив, что духи леса приняли твоих, бвана. – он почесал иссиня-чёрную макушку, пришибив несколько мух-вертолётов обратным тягучим движением, и продолжил: – Если бы вас съел нуанге, полковник бы спустил шкуру с задница всё племя. Сидеть больно было бы, да.

Принесли ритуальные трубки, уже подожжённые угольками из особого очага. Смешливые пигмейки, одетые только в браслеты, подали курительную принадлежность вождю, а тот передал её Спенсеру.

Принюхавшись, он различил горькое смердение местных растений и сладковатый аромат лёгкого наркотика. Ещё почему-то несло горелым дерьмом.

Игнорируя предупреждающий оклик Гриффина, агент затянулся ядрёной смесью. Первой его мыслью было «Не тошнить!», за которой прибежала ещё одна. «Не кашлять!!!» – было написано на её пушистом теле, подергивавшемся дымкой сизого цвета. «Наверное, это носорог недожаренный попался» – подумал Спенсер, и шагнул в дымку.

Льюис, определив по запаху лилейник Шиффса, мудро воздержался от употребления сильного галлюциногена. Оценив состояние «поплывшего» после первой затяжки агента, доктор покачал головой, и подумал, что дела идут не очень хорошо. Наны, восполненные после боя на яхте, не функционировали в полную силу. Тот факт, что Спенсера выбила из колеи такая небольшая доза наркотика, говорил, что организм агента начал утрачивать контроль над нанороботами. Гриффин глотнул ещё сока, рыгнул, показывая хозяевам, что сыт, и задумался.

Спенсер вынырнул из отливающей фиолетовым дымки у длинного приземистого дома, сложенного из толстых золотистых брёвен. Одной стороной строение уходило в склон холма, покрытого небольшими соснами, а мощными дверями, способными впустить внутрь краулер, выходило к берегу небольшого озерца. В отдалении были обустроены хозяйственные постройки из камня, крытые листами пластиформа, и метапластовый гараж. Тропинка от дома вела прямо к озеру, где у небольшого причала покачивалась на мелкой волне лодка из того же золотистого дерева.

В этом маленьком поместье странно сочетались современные материалы и архаичное дерево, простые и удобные формы, и современные веяния в дизайне. Агент посмотрел на изломанную в как минимум трёх измерениях антенну гиперсвязи на крыше гаража, и, скривившись, отвёл взгляд. «Некоторые вещи лучше оставлять гнить в мозгах их создателей, – подумал он. – Не могу понять я дизайнеров…»

Спенсер двинулся по посыпанной крупным песком тропинке к длинному дому, пытаясь вспомнить, как тут очутился. Поместье «Иртыш» являлось одновременно и офисом экстрим-агентства путешествий «Романов и Сыновья», в котором они с Гриффином не так давно побывал.

Тогда их принимал сам владелец турагентства, и Спенсер поразился сдержанной мощи и какой-то первобытной красоте высокого широкоплечего мужчины, встретившего их возле посадочного поля глайдеров. Сейчас площадку закрывал сосновый холм, но тогда им пришлось пройти несколько сотен метров, чтобы пообщаться с Романовым. Агент вспомнил, как всю дорогу присматривался к нестарому ещё человеку в чёрной форме неизвестной армии со споротыми знаками различия, и находил массу странностей. Например, внешняя молодость без признака наноимплантации, биокоррекции или иных способов продления жизни – и тяжёлый взгляд глаз неопределённого цвета, казавшихся то серыми, то синими, то зелёными. Взгляд прожившего очень много человека и заметная седина в коротко, по-военному, стриженных волосах. Гулкий голос, которым хорошо отдавать команды в поле – и тонкий, грустный и едкий юмор.

Больше всего Спенсера тогда поразило, как этот человек двигался. Легко, экономно, словно скользя по земле. Даже агент, много лет осваивавший разнообразные боевые искусства, и добившийся на этом пути определённых успехов, поймал себя на мысли, что завидует этому бывшему солдату. Так мог передвигаться великий мастер у-шу, или один из легендарных основателей каратэ-до, или…

Агент медленно подошёл к массивным дверям, и попытался толкнуть их рукой, но конечность прошла доски насквозь. Спенсер вытащил руку обратно, посмотрел на ладонь, но особого удивления почему-то не испытал. И шагнул через дверь, подсознательно закрыв глаза в ожидании удара о дерево.

Удара не последовало, но в помещении было очень темно. От прежней обстановки, какой её запомнил агент, не осталось и следа, как и от внутренней стены прихожей. Комната, занимавшая всё пространство внутри дома, и, казалось, изгибавшаяся куда-то далеко за его пределы, была погружена во тьму. Кое-где мягко светились жёлтые сферы, почти не разгонявшие мрак, да на великанском столе, раскинувшем резные лапы вдоль одной из стен, разливала круг света массивная бронзовая лампа с зелёным абажуром.

Полковник сидел за столом, ссутулившись и закинув ногу на ногу. В его руках дымилась длинная трубка с тонким чубуком, а на столешнице, чуть в стороне, поблёскивал гранями хрустальный графин с прозрачной жидкостью, покрытый изморозью, и несколько рюмок.

Романов кого-то ждал.

Агент, стараясь не шуметь, хотя и понимая, что шуметь ему нечем, сделал несколько шагов вперёд, ощущая ползущий по спине холод и чувствуя… Нет, не страх, но что-то близкое. Иррациональное понимание нереальности и чуждости происходящего.

По ушам ударил странный гул, и в противоположной стене ярко вспыхнул расплавленным золотом круг, словно вырезанный из внутренностей звезды – так сильно ударило по глазам сияние. Спенсер отвернулся, прикрыв глаза рукой, но продолжая видеть сполохи темноты и золотого огня. Внутри агента шевельнулось странное чувство, которое обычно сопровождало открытие портала, и он вспотел от догадки. Но такие зоны перехода – мощные и врывающиеся в пространство, не обращая внимание ни на что – он встречал впервые. Привычные молочно-белые или голубоватые плоскости порталов, которыми управляли агент Корпорации отличались от этого монстра примерно также, как кошка – от мутированного тигра, и это вызывало оторопь. «Создатель, сколько же энергии нужно, чтобы его открыть и поддерживать…» – обалдело подумал Спенсер, моргая. Оказывается, рука пропускала золотой свет насквозь, словно её и не было тут вовсе, как материального объекта.

Постепенно зрение восстановилось, и агент смог различить комнату, в которой стало чуть светлее от вращающегося колеса жёлтого огня. Возле портала стоял, потирая лоб, высокий широкоплечий, но худощавый мужчина, чем-то неуловимо похожий на оставшегося неподвижным полковника. Узкое лицо с волевым подбородком пересекал тонкий шрам, заставлявший бледные губы искривляться в усмешке. Белые, как снег, короткие волосы, налитые золотом глаза, в которых невозможно было различить радужку и зрачок, и гладкая, словно лишённая волос, кожа лица довершали портрет. «Позёр, – подумал Спенсер, разглядывая незнакомца, одетого в помятый белый плащ, слегка измаранный в чём-то серебристом, и длинную рукоять искривлённого меча, торчавшую из-за правого плеча, – позёр и сноб».