Сеть

«Правильно – «тута»!

Видимо, моя поправка повергла Галочку в шок – вновь высветилось оповещение: «Пользователь думает, что подумать».

В этот момент замигал номер Стивы – выйдя на пару минут из Сети, – видимо, по работе, – он вернулся. И сразу включился в общение:

«Правда, она чудо?!»

«Правда!» – искренне подтвердил я. Включив параллельную линию приватного мыслеобмена, так, чтобы Галочка-Каннибалочка не могла видеть наших со Стивой сообщений, я спросил:

«Сколько ей лет?»

«Н-ну… она помоложе нас… восемнадцать. Но разве это важно?! Разница в возрасте, и прочие условности – ерунда!» – чуть смущённо подумал Стива. Да уж… Покоряясь Амуру, полюбишь и дуру. Это я подумал, дабы не обижать друга, немного погодя, уже выйдя из чата.

Поскольку по работе я постоянно был погружён в поиски оптимизации параметров психонет-ресурсов, я и сейчас, побывав в Стивином чате, невольно стал думать, что в нём следовало бы улучшить. В быстро разраставшейся психонет-среде множились различные чаты, созданные нашими коллегами из Института; это было перспективное направление. Что ж, вполне объяснимо: одна из самых насущных человеческих потребностей – потребность в доверительном общении. Технически Психонет предоставлял безграничную возможность общения; с доверительностью дело обстояло гораздо сложнее. Соединяя людей, находящихся на далёких расстояниях друг от друга, Психонет не делал их ближе друг другу. Поэтому, стремясь обеспечить пользователем настоящую близость, инженеры человеческих душ изощрялись, изобретая и совершенствуя всё новые сервисы.

Был, например, один чат, ну вы, может, помните, он назывался «Ушедшие». Или, вот, скажем, – «Брошенные», их оба позднее объединили в один – «Отсутствующие». Хотя, несмотря на объединение, всегда легко было отличить тех, кто раньше сидел в «Ушедших» и тех, кто – в «Брошенных»: насколько трогательными были сообщения первых, настолько же склочными – сообщения вторых.

Особой популярностью, как известно, до сих пор пользуется чат «Звёздный». Там многие общаются со знаменитыми эстрадными артистами, такими, как Ипполит Гадалкин или Миледи Хаха. А иные, как мне рассказывали, – так даже и с Оскаром Уайльдом. Что и говорить – общение в психочате стало массовым явлением. Каждый человек, вероятно, хоть раз, да видел, как кто-нибудь из его друзей, коллег или домочадцев, занимаясь какими-нибудь делами, молча шевелит губами, а то и, если разговор в чате эмоциональный, в возбуждении даже шепчет неразборчиво. Отсюда, собственно, и название возникло – «домочатцы». Я и сам не раз машинально подключался к психочату, совершая домашние дела. Бывает, бреешься, или зелень для салата крошишь, – и вдруг ловишь себя на том, что вовсю шёпотом споришь с кем-то, кого рядом нет, а иногда и быть не может.

САЙТ 20

«Наследие академика Бехтеревой. Жизнь после жизни – реальность или вымысел?» – вопрошал заголовок. Он пересекал почти всю газету, которую развернул пассажир у окна.

– Хм! Будто и так не ясно… – бросив взгляд на заголовок, проворчал пожилой мужчина, сидевший рядом.

Пассажир у окна, видимо, недовольный вниманием, косвенно привлеченным к своей персоне, нахмурился и, вытянув шею, словно гусь, углубился в статью. В самом деле, почему его должны трогать пустые посторонние реплики? Однако чернобородый молодой человек в лимонно-жёлтой футболке и очках, который стоял за спинами сидящей парочки, почувствовал определённого рода токи, завитавшие в воздухе, и придвинулся ближе в предвкушении тонизирующего шоу. Ведь ничто так не взбадривает поутру, как перепалка в общественном транспорте! Не пустой, а многообещающей показалась ему прозвучавшая реплика. Еще бы: пожилой сидел так, будто рвался в бой – грудь вперед, широко раздвинув колени, и к тому же на одном из них незыблемо утвердив согнутые персты.

Пожилой кивнул и вызывающе, на весь троллейбус, произнес:

– Понапишут всякое…

Тут уж пассажир с газетой, вероятно, не желавший, чтоб его классифицировали как того, кто читает «всякое», собираясь ответить, повернул голову к пожилому. Но тот, к сожалению молодого чернобородого, резко встал, намереваясь выходить: троллейбус замедлил ход и с шипом остановился.

В салоне вновь поскучнело.

Взаимно лояльные пассажиры с подчеркнуто невозмутимыми лицами молча держались за поручни.

Лишившись жданного развлечения, молодой чернобородый в лимонно-жёлтой футболке зевнул, не открывая рта и мимоходом подумав, как при этом может выглядеть его лицо.