Сеть

– Итак, подытожим – к чему же мы пришли?

И он лекторской скороговоркой зачастил:

– Раз сознание, как течение воды, – несплошной процесс, и состоит из частиц, а частицы более крупные сами состоят из частиц более мелких, то получается, что, кроме частиц, которые раздробляются, мельчают, есть и другие частицы, крупные, которые, наоборот, укрупняются, складываясь из мелких. И если мы не воспринимаем смену присутствия-отсутствия мелких частиц сознания в течение периода бодрствования, ты мы точно так же не можем воспринимать и смену присутствия-отсутствия более крупных частиц сознания – более крупных, чем, скажем, такие частицы, какими мы уговорились условно считать наше дневное бодрствование и ночной сон. Теперь вопрос, Илья: а какую частицу сознания мы могли бы считать более крупной, чем период дневного бодрствования?

– Н-ну… не знаю… Может быть… жизнь? – предположил я.

– Браво! Только что ж так неуверенно? Ну конечно, это жизнь, вся человеческая жизнь от рождения до смерти. Жизнь – это «бодрствование», смерть – это «сон». Но если смерть – это сон, то есть пустота, зазор между крупными частицами потока сознания, частицами, которыми является жизнь, то ведь, чёрт побери, по логике-то, за смертью, за этим зазором, должна идти следующая, очередная «порция», частица жизни, то есть очередное «включение» сознания?! Ведь мы же только что договорились, что на внешнюю матрёшку можем «надеть» ещё одну, более крупную, а потом ещё одну, ещё более крупную и лишь по этой причине – пока что нами невоспринимаемую?! – громовым голосом полуутвердил, полувопросил доктор.

Я молчал, захваченный его возбуждённой, но такой стройной схемой.

– И вы… вы имеете причины полагать, что… – не выдержав молчания, промолвил я робко, боясь спугнуть или направить мысль по не той траектории.

Кэлинеску, улыбаясь и блестя глазами, энергично закивал головой.

– Поэтому – «Перезагрузка»? – спросил я.

Доктор кивнул.

– Вот примерно таким путём мы с Рудиным и вышли к схеме, которая, оформившись, стала теоретической базой проекта. Я, разумеется, дал вам объяснение в упрощённом и усечённом виде – иначе и невозможно кратко пересказать все раздумья, расчёты, построение математических моделей возможных нейровиртуальных процессов и лабораторные опыты, – словом, всю колоссальную исследовательскую работу, которую мы провели совместно с вашим шефом, Михаилом Потаповичем. Но, в общих чертах, я думаю, вы уяснили себе суть, направление и, может быть, даже и некоторые возможности…

Я помолчал. Непросто было сразу переварить услышанное. Но как профи в сфере психовиртуальных технологий я примерно представил себе, к каким перспективам рассуждения Кэлинеску могли бы вывести в сфере манипуляций сознанием и самой жизнью и масштабного воздействия на них, учитывая стремительно осваиваемое сейчас психополе. Вероятно, не за горами время, когда произойдёт подключение, вливание большей части населения в Психонет и психологическое «срастание» с ним.

Меж лопаток у меня мороз пробежал – я представил, что при определённом раскладе вполне стало бы возможным одним поворотом вентиля, словно на электростанции, психически «обесточить» население целого города…

– Теория стройная и интересная. Но насколько далеко вы продвинулись практически, доктор? – спросил я.

– Достаточно далеко, чтобы за нашими разработками начали охотиться…

В подробности я пока не буду вдаваться, увы, нет времени. Но вы должны будете помочь мне защитить проект «Матрёшка. Перезагрузка». У нас есть основания предполагать, что этот проект, выпестованный в недрах русскообразного психополя, именно по этой причине несёт функции корневой папки всей русской части Психонета, то есть – всей Русской Души! Поэтому кое-кто на Западе, я знаю, считает даже, что именно в проекте «Матрёшка. Перезагрузка» и заключена пресловутая загадка Русской Души, то бишь все её управляющие коды… Так ли это – пока вопрос. И тем не менее, мы должны быть крайне осторожны, ведь речь о потенциально безграничных возможностях управления психополем… Думаю, нет нужды объяснять, насколько это серьёзно и каким образом может быть связано с национальной безопасностью России?… В настоящий же момент уже достаточно ясно, что сила и пролонгируемость Русской Души – в чистоте её обновления, возобновляемости её духовных волн, частиц её духа, по образцу матрёшки…

– В «чИстоте обновления»?… Вы, наверное, хотели сказать – «в чАстоте»? – прервал я доктора. Он улыбнулся:

– Полагаю, вы верно поняли сказанное, Илья! Важна не буква, но дух… И добавлю, что, возможно, через русскую «Матрёшку» доступны управляющие коды и других сегментов Всемирной Психосети, – в ходе исследований была замечена конгруэнтность и экстраполируемость психопрограммных свойств «Матрёшки» по отношению к содержимому корневых папок других частей Психонета. То есть её персональные характеристики настолько разнообразны и всеобъемлющи, что применимы и к другим сегментам Всемирной Психосети. И если ранее специалисты нашего с вами профиля для ремонта неполадок указывали, как наилучшие, известные вам алгоритмы вроде «Шведского чуда», или «Китайской модели», или «Западной тропы» – для излечения файлов, например, – то теперь время говорить об универсальности «Русского пути»…

Кэлинеску перевёл дыхание, и заявил:

– Итак, Илья, вы, как специалист, должны будете как следует потрудиться, чтобы защитить центральное ядро, святая святых Русской Души – проект «Матрёшка. Перезагрузка». С этой целью Рудин и направил вас ко мне. А для того, чтобы ваша помощь могла состояться, вначале вам необходимо ознакомиться с определённой психопрограммной платформой. Идёмте, я вам кое-что покажу, – поманил меня рукой Кэлинеску.