– Нет мочи… Жжет прямо… – узник дернул ворот рубахи.
– Ладно, – Виктор пожал плечами. – Залезай.
– Спасибо…
Хлыст неловко вскарабкался на плечи сокамерника, даже соскользнул, больно дернув при этом за шею.
– Извини… Зиндан из любого крепыша калеку сделает.
– Терпимо, – проворчал Виктор. Подождал немного и поинтересовался: – Ну, как там? Погода летная?
– Не мешай… дай отдышаться… – засопел Хлыст, вытягиваясь в струну. – Ты это… не обижайся.
– О чем ты?
– Сейчас…
Виктор, заподозрив неладное, уже начал было приседать, чтобы вернуть сокамерника обратно, для более подробного разговора, когда тот с силой оттолкнулся и подпрыгнул. Вниз осыпались комья земли, а Хлыст пропал.
Виктор посмотрел вверх – и увидел пустоту… Какое-то время Лысюк недоуменно таращился на край ямы, пытаясь осмыслить этот очевидный, но невероятный факт.
– Тьфу ты! Развел, гад.
Виктор отошел от стенки, на которую опирался, потом поднял бурдюк и отпил.
– Ну, правильно. Поэтому меня к нему и прислали… с приветом. Чтобы подсадил. А как ловко притворился, что ничего не понял. Ну, артист!.. Я реально повелся. И Ястреб хорош. Это ж надо такой финт придумать. Хоть в анналы тюремных побегов заноси. Живая лестница в виде подсадки в камеру проплаченного зека. А чего, нормальный ход. Друга своего они с кичи достали, а я для них никто и звать никак. Хитро…
Виктор еще раз хлебнул, неудачно сдавил бурдюк, поперхнулся и вытер ладонью плеснувшую на воротник бражку.
– Ну, значит, и мне больше засиживаться нет смысла. Эй, Пилюлькин! Если ты меня видишь или хотя бы слышишь, готовь встречу. Не знаю, помогло тебе мое участие в эксперименте или нет, но дольше торчать здесь, дожидаясь почетного места на тризне, нет резона.
Лысюк закрыл глаза, сосредоточился и трижды мысленно произнес: «Я больше не играю».
Глава восемнадцатая. И за борт ее бросает в набежавшую волну
Несмотря на домашность характера Бурый не был монастырским затворником. Не тот нынче век на дворе, чтобы молодой мужчина, возжелавший нарушить свое уединение, мог испытать затруднения в поисках увлекательной собеседницы. Хоть на час, хоть на сутки…
Соответственно в свои полновесные двадцать шесть лет, пять из которых промчались в студенческой среде, Леонид мнил себя если не знатоком, то уж опытным пользователем наверняка.
ebooksa