Рин серьёзно обдумала мой вопрос.
— Не уверена. Думаю, какую-то часть вчера я чувствовала себя довольно неплохо, но всё как в тумане.
— Перепила таблеток от простуды? — встревожился я, вглядываясь в лицо подруги. Выглядела она довольно прилично для человека, который вчера валялся в своей комнате с высокой температурой.
— Ну, я спала, — задумчиво изрекла Рин. — И обычно мне это очень даже нравится. Но вот вспомнить чувство сна я не могу, потому что чувства у меня во сне отключаются. В том-то и проблема. Да и потом, если бы я знала, как это здорово, я могла бы больше и не уснуть. Но я всё равно пытаюсь узнать. И сплю. И только из-за этого я ещё не померла от усталости.
— Придумала себе загадку, разгадать которую можно только через сон? — несмело предположил я, запутавшись в попытке понять её слова
— «Загадка» — не совсем верное слово. «Непостижимость» подойдёт больше, — поправила меня Тэдзука.
— Теперь понятно.
Нет, на самом деле, ничего не было понятно. Я понятия не имел, о чём она вообще говорила, но так и должно было быть.
— А ты помнишь, как себя чувствуешь во сне? — вдруг спросила меня художница. — Например, вчера. Помнишь, как это было вчера?
— Ну, по правде, вчера я не особо много спал, — задумчиво потёр я подбородок.
— Хмм. Наверное, это потому, что подсознательно ты всё-таки это запомнил, — предположила Рин.
— Честно говоря, я просто волновался за Эми.
— Разве Эми недостаточно сама за себя волнуется? — удивилась Тэдзука.
Я на это в таком ключе не смотрел, поэтому на мгновение задумался.
— Может быть, и достаточно, но попросит ли она помощи у других, если она ей действительно понадобится?
Рин нахмурилась, что меня удивило. Неужели я наконец получу вразумительный ответ?
— Наверное, нет. А разве есть повод просить?
— Ну, хотя бы насчёт её ноги.
Рин казалась заинтересованной.
— Ноги? — переспросила она.