Не испытывает ни малейшей неприязни! Нет, определенно, этот человек такой же чокнутый, как и леди Элизабет. То, что он не получает удовольствия от убийства, для меня ничуть не лучше, чем откровенное им наслаждение. В его случае это не аффект, не порыв, а полнейшее пренебрежение человеческой жизнью, низведение ее ценности до уровня мусора. Убить, как смахнуть крошки от печенья после чаепития.
— Если вы знаете размер моего предполагаемого наследства, то должны понимать, что я могу заплатить выкуп и за своих друзей, — на самом деле я отчаянно блефовал, ведь размера этого самого мифического наследства не знал и сам.
— Мистер Браун, я уверен, что ваши друзья оценят ваш благородный порыв, но, нет. Видите ли, чтобы компенсировать потерю моего дорогого друга Теннисона, вам придется отдать все, что есть. Содержать и охранять троих человек вместо одного, мне нет никакого резона, учитывая, что это никак не повлияет на размер выкупа.
Не знаю, как Ленгдону удавалось видеть почти в кромешной темноте, но он вдруг указал рукой в сторону берега, и приказал разворачивать шлюпку туда. Времени оставалось совсем мало, нужно было срочно что-то придумать, но что? Даже если бы у нас было оружие, толку было б маловато. Из меня стрелок аховый, из Донни — того хуже, он не с первого раза запомнил, какой стороной направлять револьвер на противника и что нажимать, была надежда на Мариссу, но она выбросила нож…
Думай, голова, думай! Понимая, что время утекает, как песок сквозь пальцы, я начал впадать в отчаяние. Неужели предсказание старухи сбудется, и из-за меня погибнут друзья? Ведь они, в отличие от меня, умрут навсегда. В отличие от меня? А ведь она так и сказала… Выходит, старуха знала, что, в случае смерти, я смогу снова возродиться? Так, стоп. Сейчас нужно думать о другом. В отличие от меня! Точно! Я, привыкнув к абсолютной реальности этого мира, постоянно задвигаю в дальний угол сознания мысль о том, что все же он виртуальный, и я тут — бессмертен! Да, умирать будет не очень приятно, даже скорее очень больно и страшно, но это наш шанс. Самое главное — продержаться как можно дольше, постараться связать противника боем, чтобы у друзей появилась хоть какая-то возможность! И все же, как хорошо, что Ленгдон легкомысленно уселся на противоположной стороне шлюпки!
— Донни, сейчас молчи и внимательно слушай меня, — я наклонил голову и постарался как можно меньше шевелить губами при разговоре. — С этой секунды будь постоянно наготове. Как только я крикну: «Давай», ты падаешь на дно шлюпки, хватаешь револьвер, и начинаешь стрелять в Ленгдона.
Увидев, что друг готовиться возразить, я незаметно, но довольно сильно наступил ему на ногу и продолжил шептать:
— Он не будет меня убивать, в крайнем случае постарается ранить, не более. Я для него — горшок с золотом. Поэтому, как только возникнет подходящий момент, я прыгну на него и постараюсь отобрать револьвер, а ты за это время должен поднять свой и убить мерзавца. Сможешь? Помни, речь идет о жизни Мариссы.
Услышав о Мариссе, Донни, как я и рассчитывал, тут же преисполнился готовности героически сражаться и, если надо, погибнуть с именем своей прекрасной дамы на устах. Очень надеюсь, что до этого не дойдет, по крайней мере, для них. По поводу собственной персоны у меня иллюзий не было. Мало того, что я вовсе не был уверен в том, что страх потерять источник дохода отвратит Ленгдона от моего убийства, так еще и планировал добиться от него именно этого, мотивируя, тем самым, друзей к борьбе. Месть — штука такая, иногда позволяет горы свернуть. Но Донни о моих настоящих планах лучше не знать.
До берега оставалось не более ста метров, а никакого подходящего момента пока не было. Не знаю, насколько хорош был мой план, ничего лучше просто не приходило в голову, но у него был один, довольно серьезный недостаток. Ленгдон сидел слишком далеко, чтобы добраться до него, мне потребуется не меньше двух секунд. А за две секунды отличный стрелок, которым он, безусловно, является, сможет ухлопать нас всех троих, а этого никак нельзя было допустить.
И, то ли фортуна была сегодня на моей стороне, то ли просто система мне бессовестно подыгрывала, но со дна шлюпки вдруг раздался тихий, еле различимый хрип.
— Сессил? — Ленгдон привстал со своего места. — Сессил, дружище, ты жив?
Я замер. Вот он, тот самым момент… Но что он собирается делать, неужели помочь? Нет. Звук взводимого курка расставил все по местам.
Еще шаг, еще, вот он уже совсем рядом…
— Давай!
Не знаю, что случилось раньше — я крикнул, прыгнул на Ленгдона или поймал грудью первую пулю, возможно, все одновременно. Грохнул выстрел, на долю секунды показалось, что ослеп, такой яркой была вспышка. Боли не было, только сильный удар в грудь, потом еще и еще. Еще через вечность почувствовал, что не могу вдохнуть, где-то над головой послышались раскаты грома, пальцы, которыми я вцепился в револьвер Ленгдона стали мягкими и совсем слабыми. Последняя мысль, которая мелькнула в голове, была о том, что, кажется, я наступил на Теннисона.
— Что значит, нет данных? Вы понимаете, что разочаровываете меня? — мужчина на экране древнего голопроектора не изменился в лице, но легкая нотка недовольства в его голосе прослеживалась весьма отчетливо.
— Я прошу прощения, господин Акиро… — его собеседник стоял, понурив голову, как школьник, отчитываемый строгим учителем.
— Послушайте, мистер Прилепов, я всегда был высокого мнения о вас, как об исполнителе, но сейчас, вы очень меня огорчаете. Как можно ожидать от вас выполнения серьезных поручений, если вы даже не можете запомнить, что не стоит называть меня по имени!
ebooksa