— Сатклифф! Проверка!
— Нормально, — сказал австралиец. Казалось, что слабый голос исходит из основания черепа Тернера.
— Рамирес?
— Громко и чисто…
Восемь минут. Они выкатывали трейлер на его десяти толстых шинах. Тернер и Натан взялись за переднюю пару, тянули, направляя бокс в нужную сторону. Натан надвинул на глаза защитные очки. Митчеллу предстояло бежать под покровом ночи. Бокс был тяжелым, абсурдно тяжелым — казалось, его просто невозможно сдвинуть с места.
— Будто катишь бревно на паре продуктовых тележек, — пробормотал себе под нос Натан.
У Тернера болела поясница. С самого Нью-Дели с ней что-то было не в порядке.
— Всем стоп, — скомандовала Уэббер от третьего колеса слева. — У меня колесо застряло на каком-то долбаном камне…
Отпустив свое колесо, Тернер выпрямился. И откуда сегодня ночью столько летучих мышей? Трепещущие черточки в чаше звездного неба пустыни. В Мексике их тоже было полно. В джунглях это были фруктовые мыши, которые спали в кронах деревьев, нависавших над палаточным городком, где ночевала съемочная группа "Сенснета". Тернер облазил деревья, опутывая нависающие сучья мономолекулярной нитью, — любого незваного гостя ждали метры невидимого лезвия. Но Джейн и другие погибли все равно — во время взрыва на пологом горном склоне недалеко от Акапулько. Неприятности с профсоюзами, как сказал кто-то потом, но на деле так ничего и не выяснили, кроме самого факта примитивного заряда в керамической оболочке, места, где он был установлен, и точки, откуда был взорван. Тернер сам лазил на склон, даже не сняв окровавленной одежды, и видел гнездо в поломанном кустарнике, где ждали убийцы, взрывную машинку и автомобильный аккумулятор в ржавом корпусе. Он даже нашел бычки самокруток и крышку от бутыл!
ки чешского пива — новую и яркую.
Сериал пришлось прикрыть, команда по устранению кризисных ситуаций безупречно сделала свое дело, организовав перевозку тел и эвакуацию выживших членов актерского состава и съемочной группы. Тернер улетал последним самолетом. После восьми "скетчей" в баре аэропорта Акапулько он слепо выбрел в центральный регистрационный зал и столкнулся там с человеком по имени Бушел, старшим техом из лос-анджелесского комплекса "Сенснета". Несмотря на лос-анджелесский загар, Бушел был смертельно бледен. Его индийский льняной костюм пошел пятнами от пота. В руке администратор держал алюминиевый кейс, похожий на футляр кинокамеры, стенки кейса были тусклыми от сконденсировавшейся влаги. Тернер глядел на человека, глядел на потеющий кейс с красными и белыми предупредительными надписями и длинными наклейками, поясняющими, какие меры предосторожности требуются при транспортировке материалов в криогенном хранилище.
— Господи, Тернер, — выдавил, завидев его, Бушел. — Слушай, парень, мне очень жаль. Приехал только сегодня утром. Кошмарная история. — Он вытащил из кармана пиджака сырой носовой платок и вытер лицо. — Кошмарная работа. Мне никогда не приходилось делать такого раньше…
— Что в этом чемодане, Бушел? — Теперь Тернер был гораздо ближе, хотя и не помнил, как шагнул вперед. Он мог разглядеть поры на загорелом лице.
— С тобой все в порядке, приятель? — Бушел отступил на шаг назад. — Ты как-то скверно выглядишь.
— Что в этом чемодане, Бушел? — Льняной лацкан смят в кулаке, костяшки побелели от напряжения.
— Черт побери, Тернер! — Человечек вырвался на свободу, сжимая ручку чемодана уже обеими руками. — Они же не были повреждены. Только какая-то мелкая потертость на одной из роговиц. Глаза принадлежат " Сенснету". Это один из пунктов ее контракта.
И Тернер отвернулся, его желудок завязался узлом вокруг восьми неразбавленных " скотчей", а он все пытался побороть тошноту. И продолжал бороться с ней, держал ее под контролем в течение девяти лет, пока — на полпути от голландца — все эти воспоминания не вернулись, не обрушились на него в Лондоне, в Хитроу, и он скрючился, даже не замедляя шага, посреди очередного коридора — и сблевал в синюю пластмассовую урну.
— Давай же, Тернер, — подстегнула его Уэббер, — подтолкни. Покажи нам, как это делается.
Трейлер снова пополз вперед сквозь деготный запах пустынных растений.
— Мы готовы, — прозвучал отдаленный и спокойный голос Рамиреса.