Знание засветилось в нем как заставка компьютерной игры, и Тернер подался вперед, ощущая себя самолетом, да и, по сути, став им — чувствуя, как перестраивается под ним в стартовую позицию его гибкая посадочная рама, как мягко гудят его сервоприводы, закрывая фонарь кабины. Антигравитационная сетка вздулась вокруг него, жестко фиксируя конечности — в правой руке все еще был зажат пистолет.
— Вперед, мать твою!
Но самолет и так все понял. На Тернера навалилось ускорение, и он погрузился во тьму.
— Вы были без сознания, — сказал самолет. Смоделированный чипом голос смутно напоминал голос Конроя.
— И сколько же?
— Тридцать восемь секунд.
— Где мы?
— Над Нагосом.
Зажегся верхний дисплей, высветив дюжину постоянно изменяющихся фигур, а поверх них — упрощенную карту района "Аризона-Сонора".
Небо побелело.
— Что это?
Молчание.
— Что это?
— Сенсоры определяют взрыв, — сказал самолет. — Мощность как у тактической ядерной боеголовки, но электромагнитное излучение отсутствует. Эпицентром разрушения является точка нашего взлета.
Белое сияние поблекло и исчезло.
— Отменить курс, — приказал Тернер.
— Курс отменен. Прошу дать новые координаты.
— Хороший вопрос, — протянул Тернер. Он не мог повернуть голову, чтобы взглянуть на девушку у себя за спиной. Как она там, жива ли?
Марли снился Ален… сумерки над поляной полевых цветов. Он баюкал ее голову на сгибе локтя, потом нежно погладил по волосам и сломал ей шею. Лежа неподвижно в траве, она прекрасно сознавала, что он делает. Он целовал ей лицо и плечи. Он забрал у нее деньги и ключи от комнаты. Звезды стали огромными, будто приклеенными над сочной яркостью полей, а она все чувствовала его руки у себя на шее…