- И во всем обвиняют меня, - догадался султан.
- Некоторые, - с печалью признал великий визирь. – Я приказал повесить несколько бездельников, гласящих, что все это вина падишаха, который излишней развязностью оскорбил Аллаха. Не думаю, чтобы последователи у них появились скоро. Значительно легче обвинять несчастных, за которыми не стоит значимая сила. Вину, по традиции, повесили на евреев, случилось несколько расправ и нападений на сынов моисеевых, но с точно такой же страстью чернь нападает на всех иноверцев. На базаре избили греков, спалили христианский храм и забили монахов, свое получили армяне, вершиной всего стало то, что в Босфор бросили французского дипломата, а его слуг зарезали. Жертвами стали две пожилые женщины, которых подозревали в колдовстве и в том, что они наводили сглаз, ребенок-альбинос и котельщик, которому не повезло в том, что он был голубоглазым, то есть одаренным "плохим глазам".
- Ты уже овладел ситуацией, визирь? – удостоверился падишах.
- Естественно, - поклонился Мустафа. – Виновные были наказаны, на месте и безжалостно. В городе я ввел положение возможности войны, так что суды проводятся сразу же после поимки преступников. Я принял решение не карать несчастных, стоящих перед воротами дворца, ведь, в большинство своем, это пострадавшие от одержимых, там много женщин и детей. Они никого не обвиняют, только просят милости.
- Прикажи их накормить и скажи им, что их обиды я прикажу отомстить, - приказал Мехмед IV. - Прикажи, чтобы они отправились молиться в какую-нибудь мечеть, а то их вопли доставляют мне головную боль.
Кара Мустафа вновь поклонился, без слова принимая приказ к сведению.
- А что ты думаешь об одержимых? – спросил повелитель, внимательно глядя на первого министра Дивана.
- Я распорядился создать кризисный совет, призвал в него всех имеющихся в городе
- И ты соглашаешься с этим мнением? – спросил султан.
- К сожалению, донесения офицеров, сражающихся с одержимыми, этого не подтверждают, - с колебанием признался визирь. – Для полностью обезумевших зараженные действуют излишне разумно, они меняют тактику и реагируют на наши ходы. Их действия не случайны, помимо того, одержимые берут пленных, переносят какие-то свертки, похоже, они даже что-то строят в средине захваченной территории…
- Ними кто-то управляет, - понял султан.
- Я выслал к ним посла, но он не вернулся, - сообщил Кара Мустафа.
Падишах выпустил воздух, затем стремительно схватил визиря за плечо.
- Назначаю тебя сераскиром, - коротко объявил он. – Вся армия теперь принадлежит тебе. Мустафа, я возлагаю на тебя огромные надежды, не подведи меня.
Великий визирь покорно склонил голову, без единого слова и с достоинством принимая повышение. Он не был им слишком восхищен, поскольку понимал, с чем связана ответственность. Предыдущий сераскир, Хуссейн Паша, командовавший армией в битве под Хотином, в которой он понес поражение и потерял священное знамя Магомета, получил в награду от султана шелковый шнур. Этим же шнуром он был элегантно, без кровопролития задушен. Если оборона Стамбула не удастся, Мустафа Паша кончит точно таким же образом.
- Еще имеется проблема поляков, - сказал он. – Видели, как несколько гусар атакует и убивает людей на улицах. Я потребовал от посла Гнинского объяснений, а он заявляет, что его рыцари защищали прохожих от безумствующих одержимых, но некоторые из них сбежали. Он так же подтвердил готовность предоставления нам помощи, но – ясное дело – я только поблагодарил. На собственном дворе не слишком-то хорошо пользоваться поддержкой гостей, которые прибыли торговаться с нами по вопросу снижения дани. К тому же некоторые члены совета подозревают, что поляки могут иметь что-то общее с недавними событиями. Чудо-юдо упало аккурат тогда, когда они прибыли в Стамбул. Быть может, происходящее – это коварная атака, проведенная по приказу польского короля?
Падишах, сжимая кулаки, поглядел в покрытое дымами небо.
- И что ты с ними сделал? – спросил он.
- Пока что я приказал янычарам незаметно перекрыть улицу, на которой находится их хане. Посольство насчитывает почти что тысячу человек и шестьсот лошадей, в том числе две хоругви тяжелой кавалерии и две – легкой. С самого начала все это выглядело весьма подозрительно. Вот зачем послу столько военных? – буркнул Кара Мустафа. – Пока что никаких враждебных действий я не предпринимал, ведь к нас нет доказательств соучастия, но я им все же запретил, якобы для их же безопасности, покидать постоялый двор.
- Хорошо, - похвалил его султан. – Если выяснишь, что они представляют какую-либо угрозу, уничтожь всех. Ни один из них не должен остаться в живых. Можешь сделать это уже сейчас, на всякий случай, но решение оставляю тебе. Я же займусь безопасностью семьи. Гарем и детей высылаю в Едрине.
ebooksa