Центральная станция

– Отец.

– Что… ты здесь делаешь?

– Я уже месяц как вернулся, отец.

– Месяц? – Горло сжала гордость – и боль. – И ты только сейчас пришел ко мне?

– Я тут уже был, – сказал Борис мягко. – С тобой. Отец…

Но Влад его прервал:

– Зачем ты вернулся? Оставался бы на Верхних Верхах… Здесь, Борис, у тебя больше ничего нет. Ты всегда был слишком большой для наших мест.

– Отец…

– Уходи! – Влад почти кричал. Почти просил. Пальцы сжали подлокотники древнего кресла-качалки. – Борис, иди. Ты теперь чужой.

– Я вернулся из-за тебя! – заорал его сын. – Посмотри на себя! Посмотри!..

И эта сцена стала еще одним воспоминанием, отдельным, дрейфующим теперь вне досягаемости. Когда Влад вынырнул в следующий раз, Борис уже ушел. Влад отправился вниз, посидел в кафе с Ибрагимом, альте-захеном: играл с ним в нарды, пил кофе на солнце, и сколько-то времени все было так, как должно быть.

Когда он увидел Бориса в следующий раз, тот был не один, а с Мириам, которую Влад время от времени встречал на улице.

– Борис! – сказал он, и незваные слезы покатились из глаз. Влад обнял сына, прямо там, посреди улицы.

– Отец… – Влад сразу понял, что Борис вымахал выше его. – Тебе лучше?

– Я отлично себя чувствую! – Влад прижал Бориса крепко, потом отпустил. – Ты вырос, – сказал он.

– Меня долго не было, – ответил Борис.

– Ты похудел. Надо больше есть!

– Отец…

– Мириам, – сказал Влад. Головокружение.

– Влад, – ответила она. Легко дотронулась до его плеча. – Я так рада тебя видеть.