Общеупотребительные сокращенные Имена, приведенные в Книге, передают лишь незначительную часть их сути. Все это имена Ауна, и, призывая его, можно контролировать мир, управлять фоглетами, внедренными в атмосферу Земли, камнями и водой. Таваддуд всегда кажется, что Имена не просто действуют на окружающий мир, но пробуждают что-то в ней самой, словно встреча со старыми друзьями.
Но сейчас, когда на них напали Быстрые, она мысленно и вслух выкрикивает Имя, которое не считает своим другом.
Ее страх смешивается с опасениями аль-Мухеймина Спасителя, чье прикосновение превращает атар вокруг нее в крепкую как камень оболочку. В голове проносятся утраченные слова из Сирра-на-Небе. Уши раздирает пронзительная трель — иглоружья Быстрых. Крошечные снаряды и падающие осколки высекают искры из ее защитной оболочки.
Сумангуру вздрагивает от залпа. Его форма расцветает алыми пятнами. А в следующее мгновение он полностью скрывается в вихре прозрачных крыльев. Таваддуд с криком бросается вперед, но перед ней с шумом опускаются два воина.
По меркам Быстрых они настоящие гиганты — около фута ростом, и по обычаю жителей городов-близнецов Куша и Мисра одеты в белую керамическую броню. Их спуск сопровождается выделением тепла и резким запахом продуктов метаболизма. Стрекозиные крылышки не перестают трепетать, образуя блестящие бело-голубые диски. Маховики изящных латунных иглоружей, нацеленных в голову Таваддуд, издают пронзительный вой.
Воины остаются в неподвижности почти целую секунду, и этого достаточно, чтобы она успела разглядеть их черные глаза-бусинки. Быстрые обмениваются несколькими фразами, которые кажутся Таваддуд резкими всплесками помех, а затем устремляются к Арселии, все еще сидящей на своей жердочке. Один из воинов вонзает в затылок птицы острый шип. Металлическая птица бьет крыльями и золотистым пятном взмывает вверх, унося с собой двух белых всадников. Видя, как она поднимается к разбитому куполу, Таваддуд не в силах удержаться от крика.
Весь рой бросается на Сумангуру и облепляет его, превращая в живую статую, состоящую из визжащих маленьких человечков. А сверху тщательно выбирает позицию еще одна группа с более основательным оружием.
Таваддуд выкрикивает первое пришедшее на ум Имя. Это аль-Каххар Господствующий. Эхо тайного Имени рябью расходится по атару. Рой захлестывает волна растерянности, и Сумангуру в одно мгновение освобождается от противников. Иглоружья со стуком падают на пол. В руках гогола все еще сверкает нож: его блестящее лезвие оставляет в воздухе остаточные блики. Через пару секунд Сумангуру, с ног до головы покрытый кровью, прозрачными тонкими внутренностями и хитиновыми оболочками Быстрых, остается на поле боя один. Уцелевшая часть роя улетает вместе с птицами-химерами, покидающими свою тюрьму.
Несколько мгновений Сумангуру с растерянностью и отвращением осматривает себя, затем стряхивает ихор с ворота мундира и осторожно потирает пальцы рук.
— Господин Сумангуру, они забрали карина, — говорит Таваддуд.
От Арселии уже осталась только едва заметная золотистая точка в небе.
Она обращается к кольцу джинна и вызывает ковер.
— Господин Сумангуру?
Гогол бледен и растерян. Его грудь пестрит от царапин и ран, оставленных иглами и мечами Быстрых, на лбу глубокая ссадина. Он встряхивает головой, и в глазах на мгновение появляется прежняя холодная отстраненность.
А затем он отворачивается: его тошнит.
Дождавшись, когда прекратятся спазмы, Таваддуд касается его плеча.
— Господин Сумангуру, два предводителя Быстрых улетели на Арселии. Я вызвала ковер: мы еще можем их догнать. — Она кашляет. — И допросить.
Сумангуру сердито пинает крошечные тела, усеявшие пол.
— А с этими что? — бросает он.
ebooksa