Визитная карточка хищницы

22
18
20
22
24
26
28
30

Денис вырвался:

– Сам пойду! Не тяни.

Елизавета пожала плечами:

– Хорошо. Я жду внизу.

Она спустилась к квартире. Через некоторое время ее нагнал Денис. Зайдя домой, он направился в свою комнату, хлопнув дверью так, что в книжном шкафу задрожали стекла.

– Где мама? – спросила Елизавета, кидая на стул шубку.

– У себя. Где же ей еще быть? А что случилось-то? – испуганно спросила Софья Илларионовна.

Лиза открыла дверь в родительскую спальню. В комнате царил полумрак. Тяжелые портьеры с массивными кистями были задернуты. На ночном столике отбрасывал оранжевый круг абажур. В его мягком свете мерцали старинные канделябры, рамочки семейных фотографий на комоде. Мерно отсчитывали время антикварные напольные часы. Мать лежала на разобранной кровати, бесцельно перебирая бахрому на покрывале.

– Мама!

– Что, доченька? – Она нехотя вернулась из своих дум к реальности.

– Как ты себя чувствуешь?

– Как обычно. Не плохо и не хорошо, – бесцветным голосом произнесла она.

– Так больше не может продолжаться, мама!

– Что ты имеешь в виду, милая?

Елизавета подошла к окну и раздвинула портьеры. Острый луч фонаря, расчертив комнату, бросил отсвет на стену. Это придало комнате реальности. Не удовлетворившись эффектом, Лиза включила верхний свет, оба выключателя. Двенадцатирожковая люстра весело вспыхнула, озарив сумасшедшим светом мрачную комнату.

– Кончился траур. Все! – Елизавета решительно задула свечу перед портретом отца.

Мать окаменела лишь на мгновение.

– Как ты смеешь! Это ведь твой отец!

– Да, я смею! – зазвенел непривычно громкий голос, гулко отдаваясь в мертвой тишине квартиры. – Смею, потому что ты – моя мать! Потому что там мой брат! Потому что мы живы и умирать в ближайшее время не собираемся!

– Лизонька! Это жестоко, – осмелилась вмешаться няня.