Пассажиры разума

Сунул край в огонь, чтобы разгорелась к ночи, и достал из рюкзака большой полиэтиленовый куль. В него был упакован купленный недавно ортопедический матрас. Распаковав покупку, я сразу оценил достоинства этого кулька: толстая и мягкая при этом пленка — незаменима в случае обнаружения распаханного клада из мелких монеток семнадцатого века — чешуек.

Воспользовался пленкой по назначению, уже успел. В один из выездов набрел на распашку чешуи — мелкой серебряной монеты времен Петра Первого. Монетки с пол ноготка мизинца действительно похожи на настоящую рыбью чешую. После того как выудил из земли десятка полтора, заложил небольшой раскоп. Землю сбрасывал на пленку, потом утрамбовывал ногами, разбивая комья, и «прозванивал» прибором. Тогда нарыл под тысчонку монеток.

В тот вечер, я намеревался набить куль еловыми ветками и превратить его, таким образом, в матрац.

Стемнело. Всходил месяц. Он выкатился еще по светлому небу над рекой, над унылым вязом, но вскоре спрятался за облаками. Надев на лоб фонарик, я отправился в лес и набрел на полянку с молодыми елями. Вокруг елей росли маленькие березки и колючий кустарник: набить кулек хвоей задача оказалась еще та! Но я справился и обзавелся новой идеей.

Пока ломал ветки, пару раз потревожил зайцев. Пришла мысль, что не плохо бы добыть длинноухого с помощью петли. Решил завтра попробовать осуществить эту затею.

Перед сном, утеплился, надев шерстяные носки, свитер и шапочку, я их всегда беру с собой на поиск с конца сентября и, сказав миру спасибо за прожитый день, уснул.

Ночь прошла спокойно. Спал, как убитый и проснулся только под утро от холода. Река укрылась белым густым туманом, слегка окрашенным лимонной зарей. Передвинув прогоревшую ветку, заснул снова и спал, пока солнце окончательно не разбудило.

Вытащил из кулька еловую веточку, потер ей зубы и, прихватив с собой мыло, отправился к реке, умываться. От воды шел пар, и мне она показалась теплой. Мысли об утреннем чае, приготовить который у меня не было возможности, сформировали творческий импульс для решения этой проблемы. Решил поставить вначале петлю на зайчика, а потом поискать глину и попробовать вылепить какую-нибудь посуду.

Упаковав вещи в рюкзак, я повесил его на одну из веток вяза так, что бы он был не заметен. Придирчиво оценив маскировку, направился к полянке, облюбованной зайцами. Днем мне стало понятно почему: колючий кустарник рос настолько плотно, что я удивился, как мне удалось впотьмах наломать еловых веток для матраца. Эти заросли служили хорошим убежищем для косых.

Походив вокруг полянки, я заприметил пару отчетливых входов в сплошную, ощетинившуюся колючками стену и полутораметровую березку, росшую рядом. Срезав веточку с рогулькой на конце, я заточил колышек и воткнул у заячьей тропы. Наклонив березку под рогульку, отпустил. Держится! Теперь осталось отмерить и отрезать подходящий кусок стропы, чем я и занялся. Отрезал метра полтора и, сделав на одном конце петлю, другой привязал к верхушке березки, удерживаемой рогулькой. Саму петлю, используя для поддержки тоненькие веточки кустарника по обе стороны от тропы, приладил так, что бы заяц, убегая в кусты, наверняка попался. Придирчиво осмотрев работу, остался довольным, и решил вознаградить себя завтраком.

Перекусив приготовленным вчера сомиком, закурил, выслушал нотацию от кольца — так скоро курить придется бросить. Впрочем, решил курить только в лагере, прикуривая от костра, в целях экономии газа в зажигалке и спичек. Закинув лопату на плече и запихав пакет, в котором хранились мои продукты в карман куртки, отправился вдоль реки на поиски выхода глины.

В реке то и дело плескалась крупная рыба, и я радовался, рассматривая округу в качестве собственных угодий. Кругом щебетали птички, отсутствие которых вчера меня настораживало. Наверное, началось бабье лето, солнце ощутимо грело спину. Пришлось снять куртку.

Берег реки на моем пути открывался то песчаными пляжами, поросшими до самой воды мелкой травой, то россыпями гальки. Несколько раз я пробовал копать, но глину так и не обнаружил.

Когда я засобирался в обратную дорогу, мне повезло кинуть взгляд на другой берег, нависающий кручей над водой. Под метровым слоем суглинка я увидел мощный пласт рыжей глины. Копать нужно было глубже! Я решил вернуться и покопать у лагеря.

Возвращаясь, я спугнул стадо оленей, вышедшее из леса к реке. Провожая взглядом убегающих животных, живо представил себе охоту с луком. А что? Стоит хотя бы попытаться. Прежде, чем удариться в бегство, олени подпустили меня очень близко. Можно было и из «пекаля» стрельнуть, вот только в положительном для меня результате я не был уверен: олень — зверь крупный и рану держит, не то, что дикие козы, они ложатся сразу. Отец — страстный охотник и рыбак — рассказывал мне как-то об этом.

Вернулся в лагерь к обеду, в смысле, солнце уже двигалось к закату. Чувство голода пока не тревожило и я, не желая терять время, приступил к раскопкам. Песочек копался легко и вскоре, показалась глина.

Нарыв, на глазок, достаточное количество, перетащил ее поближе к воде и разделил на пять приблизительно равных кучек. В каждую добавил песка, насыпая от горсти в первую, до пяти — в последнюю. Термос из нержавейки наполнил водой и намочил подготовленную смесь. Сделал замес. По виду вся глина выглядела неплохо и хорошо лепилась.

Решил не утруждаться пока лепкой горшка, сделал пять пиалок и поставил сушиться на солнышке. Залив на всякий случай остатки глины, отправился проверить петлю.

Еще издалека заметил березку, выскочившую из рогульки. Подбежав, увидел, что в петлю угодил молодой заяц. Он уже не дышал. Я снял с березки стропу и, забрав первый трофей, решил некоторое время воздержаться от добывания еды. Как бы выбрасывать, потом не пришлось.

Оставленные сохнуть поделки, по возвращению на берег я поставил обжигаться на угли. Ободрал зайца, повесил тушку на ветку и проверил результат обжига: две из пяти треснули. «Неплохо!» — решил. Орудуя палочками, вынул уцелевшие изделия и оставил у костра остывать.