Новый рассвет

Дни до пятницы слились для меня в сплошной калейдоскоп занятий – вечером приправленный тем, что ночевала Юлия в моей комнате. Лекции в аудиториях сменяли зверства инструкторов, зубодробительные спарринги и вытягивающие душу нагрузки, после которых следовали восстанавливающие сеансы хатха-йоги и массажа, занятия управления энергией, лекции по боевой и стихийной магии, вольтижировка для продвинутых наездников и обучение обращению с ездовыми животными для новичков.

С каждым днем деление на курсы и команды все больше нивелировалось – уже к среде в нашей группе у армейских инструкторов было два с половиной десятка человек – примерно поровну кадетов первого и второго курса. Притом на лекциях по естествознанию, истории, языкам, культуре и искусствам постоянно присутствовали оба курса. В аудитории, как и на обеде, Юлия занимала место рядом со мной. Я не видел ее только на занятиях, связанных с физической подготовкой. То, что у Юлии не было тела в первом отражении, постепенно открывало в ней здесь, в новых мирах, удивительные возможности – как я узнал от нее самой, занимались с девушкой двое доверенных мастеров Ребекки индивидуально. С графиней всю первую неделю я виделся лишь мельком – старший мастер цитадели была вся в делах, и даже вскользь ее встречая, замечал, насколько утомленной она выглядит.

В пятницу рано утром после тридцати минут бега и прогона по тренажерам – в расписании это называлось «вольной гимнастикой» – оба курса отправились на лекцию к инструкторам. Для начала обозначили нормативы для всех – достаточно щадящие. Тридцать подтягиваний, семьдесят отжиманий от пола, бег три километра за одиннадцать с половиной минут, жим штанги на свой вес – для парней. Как обмолвился один из инструкторов, ничего невыполнимого – чуть сложнее, чем стандарт для российского спецназа. Учитывая, что рукопашный бой из преподаваемых инструкторами дисциплин был исключен – за него отвечали боевые и стихийные маги.

После столь бодрого вступления мы прослушали лекцию о выносливости и взрывных нагрузках. Нам, словно юным аристократам Российской Империи в свое время, предстояли в ходе занятий как не теряющие новизны столетиями тридцатикилометровые дневные марши в полном пехотном обмундировании, так и современные взрывные тренировки кросс-фита.

Далее по плану и целям занятий нас прогнали через стандартную групповую физподготовку – после которой многие имели достаточно бледный вид. Подобные тренировки планировались три дня в неделю, и после каждой тем, кто занимался уже у армейских инструкторов, на следующий день был рекомендован тест Купера с комплексом силовых упражнений. И кроме того, для каждого был составлен ежедневный комплекс по индивидуальной программе – на основе того, что за минувшую неделю о наших организмах узнали инструктора, – полный допуск к дереву способностей каждого кадета у них был открыт.

После обеда оба курса – порядка пяти десятков человек – организованно отправились на полигон цитадели, расположенный за ареной. И здесь впервые за неделю я удивился происходящему. На длинных столах было представлено примечательное оружие – в антураже Атлантиды совершенно непривычное: здесь были пистолеты, винтовки, автоматы, несколько десятков приметных пулеметов – и выглядели многочисленные образцы все в духе начала двадцатого века. Чуть дальше было грудой разложено оружие холодное – и среди немалой кучи разнообразного острого железа выделялась горка дробовиков. Впрочем, вскоре один из мастеров – читающий у нас историю Российской Империи, прояснил, что мы здесь для того, чтобы ознакомиться с оружием русской армии в Первой мировой войне.

Всех кадетов разделили на небольшие группы, и инструктора начали демонстрировать обращение с представленным оружием. Я попал в самый первый поток – мы начали с левого края, сразу оказавшись у длинного стола с пистолетами. На удивление, несмотря на то, что оружие было определено как вооружение русской армии, российский пистолет нашелся всего один – револьвер системы наган. Остальными были немецкий «люгер», он же «парабеллум» – с массивной рукояткой и одиноко куцем стволом, бельгийский «браунинг 1903», который в России использовался в основном полицией и жандармерий; классический, знакомый по фильмам «маузер» и – как мы узнали из прослушанной лекции – желанный для бойцов американский «кольт 1911», являвшийся достаточно редким, попавший в Россию только во время гражданской войны, но очень востребованный по причине надежности и убойных характеристик. Несколько «браунингов» и «маузеров» лежали с пристегнутыми прикладами –это в наше время при массовом распространении пистолет-пулеметов подобная конструкция кажется анахронизмом, а в начале двадцатого века была вполне обыденной и востребованной. Что опять же мы узнали из лекции преподавателей.

Совсем скоро над полигоном повис непрерывный гул – каждая группа, пройдя теоретическое занятие, практиковалась – один за другим кадеты под руководством мастеров отстреливали по несколько магазинов и обойм с обязательной перезарядкой. И с непременным преодолением сложностей – клинило и отказывало представленное оружие достаточно часто.

После пистолетов перешли к винтовкам. Здесь было всего четыре образца: японская «арисака» образца 1897 года, американская винтовка Бердана, более известная как «берданка», немецкая «маузер 98» и знаменитая трехлинейка Мосина. Про первые две винтовки мы слушали в основном о их недостатках – после краткой лекции о том, что из-за нехватки стрелковых вооружений в русской императорской армии правительство было вынуждено использовать старые запасы морально устаревших к началу первой мировой «берданок» или закупать некачественные японские винтовки. «Маузер» и трехлинейка, в противовес дослужившиеся и до наших дней, даже сейчас принимающие участие в вооруженных конфликтах и пользующиеся популярность у охотников, получили от инструкторов в основном положительные отзывы.

– «AR-15», более известная как «М16» – делает маленькую дырочку, в соответствии с Женевской конвенцией. «АК-47» делает большую рваную дыру, иногда отрывает конечности, не соответствует Женевской конвенции. Трехлинейка – одна из причин для создания Женевской конвенции, – хохмил наш обычно немногословный инструктор, наглядно демонстрируя снаряжение магазина винтовки Мосина из обоймы, а после сноровисто выпуская все патроны в мишень, оглашая весь полигон гулким эхом выстрелов.

После знакомства и стрельбы из винтовок мы подошли к столам с автоматами. Здесь было всего два: русский автомат Федорова, напоминавший короткий карабин и немецкий «МР-18» с боковым креплением магазина. На фоне нынешних образцов оружия выглядевших невнушительно и не сильно востребованных в первую мировую – по разным причинам, о которых мы так же узнали из лекции. Следующими были пулеметы – тоже две модели: французский «гочкисс», отдаленно напоминавший немецкий «MG» времен второй мировой, и легендарный британский «максим». Из этих требующих ухода зеленых монстров стреляли все с нескрываемым удовольствием – раз за разом разбираясь с перекосом ленты. Мне один раз даже пришлось использовать вместо молотка уставной нож, выковыривая заевший предохранитель.

Отстреляв по две пулеметные ленты каждый, подошли к столу, на котором раскинулась широчайшая экспозиция: разнообразные ножи, штыки, лопатки, самые настоящие моргенштерны, кустарно произведенные дубинки, напоминающие утыканные шипами бейсбольные биты, похожие на кукри или широкие абордажные мечи, изогнутые тесаки – все разнообразное холодное оружие, применяемое всеми воюющими сторонами. И обособлено лежала горка траншейных дробовиков – помповый винчестер образца 1897 года, активно используемый в окопной войне. Достаточно привычные даже для нашего времени очертания оружия были нарушены лишь своеобразным креплением штыка.

Здесь, прослушав краткую лекцию об особенностях траншейной бойни, постреляли из дробовиков и ознакомились с остальными образцами.

– А знаешь, почему лезвие трехгранное? – спросил воодушевленный Санчес у Блейза, пробуя заточку одного из внушительных ножей.

– Нет, не знаю.

– От него рана не закрывается.

– В смысле? – не понял Блейз.

– От него дырка в человеке треугольная. Обыкновенным ножом ткнешь в человека – получается разрез, а разрез сразу закрывается. Теперь понял? – Санчес с воодушевлением ударил ножом невидимого противника.

Блейз понял, а Санчес с явным увлечением полез дальше ковыряться в куче смертоубийственных железяк. Организованное ознакомление с образцами оружия между тем закончилось – мастера ушли через портал, а на полигоне остались только наши армейские инструктора и слуги цитадели. Группы кадетов перемещались от одного стола к другому, постреливая из представленных образцов – большим спросом, пользовался, конечно, десяток «максимов». Часть кадетов потянулась в сторону цитадели, готовиться к отпуску в увольнение, который полагался на выходные.

Направился в цитадель и я –с тоило только Юлии оказаться близко. Всю неделю, кроме индивидуальных занятий, она так и старалась постоянно держаться рядом. Но в цитадели разошлись – я, наконец, нашел время зайти к Ребекке и направился в ее кабинет на третьем ярусе в сопровождении слуги цитадели.