Новый рассвет

– А?! – донеслось с другой стороны Костела.

– Сделай так, чтобы пушки стреляли!

– Так точно, командир! – карикатурно-насмешливо спародировал крик Санчеса Бургундец.

Вновь перепрыгнув через еще не поднявшегося Железняка – паренек еще был в прострации, шевеля руками, словно перевернутый на спину жук, – я подбежал к броневику. Откинув угловатую дверь, пролез – зацепившись винтовкой, в тесную кабину. С удивлением увидел, что сзади так же есть смотровой люк, и стоит похожий на школьный стул с комплектом педалей – так что водителю можно было пересаживаться и ездить задом.

Внутри броневика было жарко, как в печке – несмотря на открытое окно и распахнутую водительскую дверь. Среди угловатого желтого от ржавчины железа растрепанная Софья в парадной черно-золотой униформе смотрелась удивительно чужеродно. Выругавшись, она между тем с трудом и скрежетом воткнув одну из передних передач, нажимая на газ. Едва не захлебнувшись, но исправившись – затарахтев мотором, броневик резво покатил прочь от Костела – девушка тронула машину, даже не дожидаясь, пока я полностью залезу.

– Куда? – только и спросила Софья.

– Давай навстречу нашим! – крикнул я, залезая в одну из стрелковых башен. Снял с предохранителя пулемет, поводил стволом по сторонам. Тесно, словно в узкой трубе – и как здесь во время стрельбы, даже представлять не хочется.

Софья почти сразу разогналась километров до пятидесяти. Распахнутая дверь ходила туда-сюда, периодически громыхая в корпус, весь броневик скрипел и гремел, дергано подпрыгивая на ухабах. То и дело меня колотило по углам тесного салона – громоздкая и угловатая смешная бронеповозка на тоненьких колесах двигалась удивительно резво.

Общая группа была уже на окраинах – те, кто сохранил остатки сил, пыливший по дороге броневик встретили радостными возгласами. Передвигались кадеты быстрым шагом, нагруженные оружием и боеприпасами – поэтому вездеход оказался как нельзя кстати. Многочисленные ящики с патронами были торопливо погружены на борт, сверху их облепили человек пять – среди которых были Приск, Алекс и Леонас. В момент погрузки со стороны города раздался гулкий звук пушечного выстрела.

– Тренируются, – только и сказал я – надеясь, что это действительно тренировка Бургундца. Через некоторое время раздался второй выстрел, на который уже не обратили такого внимания.

В пулеметные башни залезли двое – одна из девушек группы Приска и темноволосый Мурад. Он, кстати, был одним из немногих в Эмеральде представителей старой России с подтвержденной родословной – его прапрапрадед был выпускником Елисаветградского кавалерийского училища. Орденоносный предок дослужился до чина штаб-ротмистра Владимирского уланского полка и погиб в шестнадцатом году. Прапрадедом Мурад гордился наравне с прадедом и отцом – участниками Великой Отечественной, Афганской и Первой Чеченской войн, – о чем я узнал позавчера на ужине, когда дагестанец разговорился. Сейчас парень занял место стрелка, разбираясь с поворотным механизмом башни и углами пулеметного крепления, что-то сосредоточенно бормоча под нос.

Нагруженный броневик двигался гораздо медленнее – мотор надсадно завывал, и ехали мы теперь со скорость около тридцати километров в час. Зато отдохнувшие кадеты – насколько можно отдохнуть на таком палящем зное в практически раскаленной бронемашине под порывами ветра, кидающего в лицо колкую пыль – бодро попрыгали на землю у Торговых рядов.

Софья за рулем обливалась потом – девушка разделась, оставшись в одной майке. Тем, кто был в башнях приходилось еще хуже – но оба стрелка даже кителей не снимали, разбираясь с пулеметами и механизмом эффективного заряжания лент. Наверное, оба более привычны к жаре.

Пока ехали, я кратко показал Приску на объекты, рассказав о пушках у Костела. Согнувшись в три погибели в тесном пространстве, он рассматривал карту. После разгрузки Софья отъехала в тенек от памятника Ленину, следом подошли и мы с Приском – он осматривал пустынную площадь, пока остальные затаскивали оружие в здание Торговых рядов.

– Мало людей, очень мало, – сказал он сквозь зубы, комкая лист так, что на сложенной карте оставался только центр города. – Короче, остаемся здесь и здесь, – подытожил он размышления, показывая на здание рядов и махнув в сторону Костела.

В Синагоге и Храме Приск решил никого не оставлять – тридцать два человека, распыленные по четырем объектам, – это очень мало по сравнению с практически восемью десятками, которые могут ударить единым кулаком.

Возвращались со мной в Костел Алекс с Леонасом, Майя, вернувшаяся из Синагоги Сакура и несколько человек из команды Геральта. Остальные – все чародейки Клеопатры, Геральт со своими, и команда Приска – остались в квадратном приземистом здании Торговых рядов. Броневик с Софией за рулем и двумя стрелками устроился за завалами, контролируя главный перекресток в паре десятков метров от площади Торговых рядов, с которого виднелись и мост, и Костел, и Синагога. Девушка, выбравшись из-за руля, вместе с Приском ходила по площади, изучая расположение улиц в поисках удобных укрытий и рассчитывая возможные пути перемещения. И кроме этого, еще был Блейз в Храме со снайперской винтовкой – про которого не то чтобы забыли, но никто особо не подумал.

В Костеле, куда мы прибежали, запыхавшись, кипела бурная деятельность. Бургундец и пришедший в себя Дровосек нашли множество холщовых мешков и, используя саперные лопатки, набили их землей – организовав укрепленные позиции для пушек, – как оказалось, в инструкции было и про это. Одно орудие и вовсе затащили в полуразрушенную пристройку Костела, тщательно замаскировав и собрав внушительную стену из булыжников.

Едва умаявшийся полуорк нас увидел, как открыл было рот сообщить о проделанной работе – но вдруг из-за реки раздался гулкий даже на столь большом удалении рокот мотора. Следом второй, и почти тут же рыкнул третий – правда, сразу захлебнувшись.

Замерший и осекшийся на полуслове Бургундец закрыл рот. Шумно сглотнув, он глянул на меня шальными глазами. Доносившийся из-за холмов гул между тем набирал силу и мощь, зазвенев в знойном воздухе вибрацией.