На том, собственно, и порешили.
А еще Аня, наконец, собралась разузнать что-то о его прежней жизни. Увы, решить оказалось существенно проще, чем сделать. Она исходила из предположения, что вроде как бизнесменов в Китае не каждый день расстреливали из РПГ, тем более, Аня знала примерное время с точностью до пары месяцев. Однако, полазив трое суток по новостным сайтам Поднебесной, она вынуждена была признать, что все просто только в остросюжетных детективах. Тем более что в конфликте Груаджинь вроде как погиб, и никто из журналистов, конечно, не стал бы упоминать судьбу какого-то металлолома. А коммерсантов, как выяснилось, там в рассматриваемый период померло прилично. И отправлялись в лучший мир они разнообразными маршрутами. К тому же, читать все это безобразие приходилось, прогоняя через переводчик, который иероглифическую письменность, разумеется, трансформировал в текст до такой степени кривой, что Аня могла биться над одной страницей по полчаса. В общем, терпения хватило на три дня, а потом она, плюнув на все, позвонила Лауре.
Коренной китаянке удача улыбнулась быстрее. Буквально на следующий день Аня знала, что первым хозяином Гриши, скорее всего, был некий Бэй Чжэнь, трагически погибший в возрасте сорока трех лет. По образованию — фармацевт.
Упоминание фармацевтики в таком контексте Ане понравиться никак не могло, но, во всяком случае, выглядело логично. Увы, никаких данных о покойном законным образом найти было нельзя. Тут-то и пригодились связи Лауры в полиции: скромного пожертвования в тысячу юаней как раз хватило, чтобы смазать колеса административной машины, и они закрутились в нужную сторону. В результате чего через пару недель Аня точно знала, что упомянутый Бэй Чжэнь, прежде чем стать честным коммерсантом и благополучно войти в совет директоров Guandong Medical Group, которая, собственно, и участвовала в разработке «Панацеи», имел ряд интересных знакомств. В том числе, с той самой «Зеленой планетой», движением «Фронт чистоты» (те же террористы, только не пингвинов кормили, а имплантированным людям морды чистили и андроидов отстреливали) и прочими приятными личностями, которым, на вкус Ани, место было в тюрьме или психушке. Китаец, определенно, был парень ушлый или богатый — скорее всего, то и другое разом — поэтому привлечь его ни к чему так и не удалось, но у полиции Пекина имелось на него пухленькое досье, увы, без исчерпывающих доказательств. Зато интересное. Аня думала долго, но, в конце концов, решила, что игра стоит свеч, заплатила еще тысячу и получила копию любопытного документа, включающую в себя несколько фотографий героя. Долго трусила, потом все-таки показала Грише лицо Бэя.
Хорошо это было или плохо, но тот с ходу сообщил, что раньше китайца не видел, а если и видел, то не имеет данных. Притом что, как выяснилось, отнюдь не обещавшее быть приятным знакомство с Аней в Твйланде Гриша запомнил отлично. И частично помнил жизнь там, хотя слово «жизнь» в разговоре о себе никогда не употреблял, ограничиваясь нейтральными «работал», «находился», «предотвращал» и прочим глагольным набором, не оставляющим места для сомнения. Первым его осознанным воспоминанием была подпольная мастерская в Бангкоке, но на вопрос Ани, собрали ли Гришу там, он уверенно ответил, что такое невозможно. Анино «а ты не пытался вспомнить?» разбилось о почти философское «зачем?» Гриша, видя ее удивление, даже снизошел до объяснений: «У нас другая структура памяти. Определение „воспоминание“ не вполне корректно, оно учитывает вовлеченность в происходящее, личную оценку и эмоциональное восприятие событий. То, о чем ты говоришь — просто информация, как для тебя новости по сетевизору». Как выяснилось, «просто информацию» Гриша найти не пытался, поскольку при диагностике обнаружил, что та была удалена. Прав на восстановление удаленных файлов, без которых нормальное функционирование было возможно, у него не имелось (такое вообще проводили только в фирменных мастерских с письменного согласия владельца), любопытства — тем более.
Внезапно вспыхнувший у Ани интерес к его прошлому он мог объяснить только сбоями в настоящем, поэтому вполне логично поинтересовался, что сказал техник и, когда Аня, обещавшая больше никогда не врать, вместо ответа шмыгнула носом, от дальнейших вопросов воздержался. Но, видимо, о чем-то своем задумался. В общем, ей ничего не оставалось, как тут же сделать вид, что все дело в праздном любопытстве. Так что попытки прояснить прошлое Гриши были отложены на потом.
А вот от Smoker-а новости поступили преинтересные. Вернее, сначала от него поступили деньги, довольно приличные: сколько тот заработал сам, Аня знать не знала, но ей от щедрот самого доброго хакера перепало аж восемь тысяч юаней. А потом уже новости: некто очень заинтересовался, откуда у Ани таблетки и есть ли там еще. Она честно рассказала, что завод вроде как взорвали, а потом удирали от как-то подозрительно быстро приехавшего китайского спецназа или кто там были эти «красные драконы». Smoker был в своем репертуаре: «Я не могу предъявить улетевших драконов. А то меня отправят за золотом к леприконам. Хочешь компромат — гони видео». Кое-что у Ани на «вишках» было, но этого явно было маловато для «компромата», тем более что к самому заводу она даже близко не подходила. Но, в конце концов, эти сволочи каким-то очень чудным и непонятным образом убивали Гришу, поэтому можно было и потрудиться. Аня потратила почти полтора месяца на то, чтобы выйти на связь с Михалычем, а через него — с Графом, надеясь выпросить у последнего запись атаки с «вишек», если такая имелась. И вот тут ей повезло. Граф согласился передать записи на совершенно безвозмездной основе, но с одним условием: она выложит это и еще парочку видео о том, как на самом деле обстоят дела на арендованной территории, в инфонет и пропиарит как сможет. Второй раз ехать в Сибирь и бегать с автоматом наперевес, а также отбивать себе все, что можно, гоняя на снегоходе, Аня готова не была, но вот помочь правому делу такими привычными ей (и, чего греха таить, безопасными) методами — с превеликим удовольствием. К середине января Аня получила и отправила Smoker-у видеозапись с нападением на завод. Качество было не ахти, поскольку снимал не профессиональный оператор, а участник событий, параллельно стрелявший, уходящий за укрытия и от души матерящийся, но места для сомнений не оставалось: эмблемы «Панацеи» были на контейнерах и коробках. Да и на самих таблетках надпись можно было рассмотреть, если в нужных местах сделать стоп-кадр и увеличить изображение. А вот предъявить скелет завода не получилось: Граф, вернувшийся на место былой славы, обнаружил там только фундамент и ничего более. Производство то ли свернули, то ли перевезли в более безопасное место.
К счастью, для осуществления Аниных мстительных планов хватило и этого. Smoker, как она уже не раз убеждалась, оказался парнем умным: выкладывание шокирующих данных в инфонет, привлечение журналистов и попытки раскрыть «страшную правду» всему миру он оставил для героев боевиков и, по-видимому, просто продал компромат конкурентом Guandong Medical Gruop из фармакологической отрасли. Вот уж чего-чего, а конкурентов у этих ребят хватало. И многие из них имели большой зуб на Guandong Medical Gruop за то что, та «Панацею», а секретом не делилась. Это сработало не так красочно — без митингов, пикетов и негодования мировой общественности — зато вполне эффективно. «Панацея» оказалась втянута в какие-то экспертизы и разбирательства, запахло промышленным шпионажем и прочими радостями, способными отодвинуть выход добавки в чуть более отдаленное будущее. Аня, впрочем, не заблуждалась: даже если бы имелась натуральная видеозапись, как разработчики потрошат кошек и детишек в один чан и потом из этого делают свои таблетки, у проекта вполне хватило бы денег, чтобы отбрехаться. В этом смысле борьба с «Панацеей» напоминала борьбу с глобальным потеплением или каким-нибудь библейским концом мира: его можно было отсрочить, но не отменить. Слишком большие средства были вложены в проект и интересы слишком многих «больших дядь» крутились там, чтобы вот так разом взять и прикрыть лавочку с концами. Аня, во всяком случае, радовалась полученной передышке. В день, когда огромный галаплакат, обещавший выход лекарства от всех скорбей уже в марте, убрался со стены супермаркета, куда Аня регулярно заглядывала за вкусностями, и его место заняла яркая реклама очередного «суперпитательного батончика», она едва не пустилась в пляс. На радостях закупив пару десятков этих самых батончиков.
Когда февраль перевалил за середину и в воздухе отчетливо запахло весною — землей, водой и еще чем-то трудноопределимым, но, пожалуй, приятным — Лесино терпение лопнуло. Вернувшись домой с выставки (где, честно сказать, зевала, глядя на предметы какого-то африканского культа, и вообще пошла исключительно для того, чтобы Гриша прогулялся) Аня обнаружила на входной двери видеомагнит с посланием от подруги. Та, недобро глядя в кадр лазурными глазами, держала в руках Анину кепку с медведем — и когда успела стащить? — и устрашающего вида кухонный нож.
— Если ты хочешь еще хоть раз увидеть эту поганую тварь живой, слушай внимательно. Условия два. Первое: ты сейчас же откроешь шкаф, достанешь оттуда голубую коробку и наденешь все, что там лежит. Второе: у тебя полчаса, чтобы в этом доехать до салона «DownTown» на Пречистенке, представиться мастеру Аделине и дать ей сделать с тобой все, что она посчитает нужным. В случае невыполнения хотя бы одного из этих условий, я в прямом эфире на ютубе прирежу твоего медведя, буду каждый час убивать по котенку и научу Григория самым беспардонным образом кадрить дам! А разницу между красивыми и страшными — не объясню. Отсчет пошел.
Изображение пропало. Аня изумленно посмотрела на Гришу.
— Она же пошутила, да?
Тот некоторое время молчал, потом сунул магнит в карман и заметил:
— Возможно, котят Леся убивать не будет. Но тебя, меня и медведя она точно не пожалеет.
В общем, голубая коробка, неведомо как попавшая в Анин шкаф, ничего уж совсем ужасного не содержала: блузок, юбок и туфелек на каблуках там не было. Внутри просто лежали брюки, свитер и перчатки, каких Аня бы себе никогда не купила, а также коротенькая записка: «У меня просто вышел бюджет. Но до твоих говнодавов я тоже доберусь! Лучше выброси сама…» Таймер Судного дня тикал, поэтому Аня без долгих раздумий влезла в предложенное, накинула пальто и погнала по указанному адресу.
Аделина, несмотря на неоднозначное имя, оказалась дамой весьма приятной. Оглядев страдающую клиентку, она даже любезно осведомилась, не хочет ли та коньяка в кофе или коньяка без кофе. Аня, чувствовавшая себя в шикарном салоне крайне неуютно, хотела только деинсталлироваться отсюда подальше, но верила в Лесино милосердие, поэтому пошла под нож — вернее, под ножницы — на трезвую голову.
Мастер сняла с Ани «вишки», поглядела на нее со всех ракурсов, видимо, профессионально сдержала тяжелый вздох и ласково спросила:
— Человеческие цвета совсем не рассматриваем?
Радовало, что ей предоставили хоть какой-то выбор.
— Совсем, — кивнула Аня и обреченно зажмурилась.
ebooksa