Динозавры не бежали прямо на их группку — вокруг хватало травы, еще не охваченной пламенем, так что никого, по крайней мере пока, не затоптали. Мимо — но совсем близко — в темноте, подсвеченной красными отблесками и искрами, с ревом, визгом и воем неслись черные тени, от маленьких до здоровенных, таких, что аж земля гудела. Аня, механически выливая в траву остатки коньяка, думала о всяких глупостях. Например, было хорошо, что здесь не оказалось этих больших травоядных, с длинными смешными шеями. Аня не помнила, как они называются. Но, кажется, она в детстве смотрела мультик про них. И сейчас совершенно не хотела бы видеть, как те будут подыхать в пылающей траве. Они были такие здоровенные, несуразные и, наверное, медленные. Тянули бы шеи к небу, как умирающие лошади. Лошадей Аня любила, хоть и чихала на них еще хуже, чем на кошек и собак.
Она швырнула в траву зажигалку, отошла на несколько шагов назад, когда жарко полыхнуло, а потом вдруг почувствовала, что происходит что-то не то. То ли тьма за спиной оказалась слишком черной и подвижной, то ли просто сработал какой-то инстинкт, и Аня отшатнулась в сторону, уже чувствуя, как по ее спине и ребрам скользит что-то холодное, но при этом обжигающее как огонь.
И, заваливаясь набок, истошно закричала.
Под щекой была сухая трава, неподалеку трещал пожар, весь мир вокруг пах дымом, визжал, выл и ревел, переливался отблесками красного, и Аня просто никак не могла понять, что происходит. Кроме того, что она, очевидно, сейчас будет мертва.
Аня не видела над собой убийцы. Только слабое марево на фоне огня и буквально висящий в воздухе нож, выглядящий как большой острый коготь. Она попыталась пнуть марево ногой, коготь взлетел — и темноту прошила очередь. Аня, скосив глаза, увидела Гришу, который, со всех ног мчась к ней, стрелял в горизонтальной плоскости где-то на уровне пояса человека, но совершенно мимо силуэта.
Нож опустился еще раз, но Ане удалось дернуться, так что вместо горла ей пропороло плечо. А потом силуэт отшатнулся, и обзор перегородил Гриша, без долгих размышлений упавший на нее — Аня в коем-то веке реально оценила, что такое сто сорок два кило полезной и не очень рациональности, у нее аж весь оставшийся в легких воздух вышибло.
Лаура выкрикнула по-китайски что-то очень звонкое и диалектное. А потом пальнула. Аня буквально вжалась в Гришу, по звуку сообразив, что это дробовик. Она чувствовала, как из плеча толчками бьется кровь. Плохо было дело.
Китаянка выстрелила еще раз, и кто-то упал в траву. Буквально через секунду затрещала очередь из пистолета-пулемета, а Аня снова смогла дышать: следовательно, Гриша приподнялся. Снова грохнул дробовик, а потом выстрелы закончились, хотя тишины не наступило: гудел пожар, трещала трава, кричали звери. Аня, с трудом удерживаясь в сознании, кое-как огляделась. Метрах в пяти от нее валялось то, что несколько секунд назад было человеком, но уже как человек не выглядело. По окровавленным ошметкам костюма шла рябь, как по экрану очень старого музейного телевизора, и на траву как из ниоткуда хлестала кровь. Головы там, строго говоря, не было: видимо, Лаура просто разрядила дробовик в упор.
На этом жизнеутверждающем зрелище Аня честно вырубилась от кровопотери и общего эстетического разочарования.
К своему немалому удивлению, в себя она пришла не в бесконечной черноте, а в стерильной и кипенно-белой больничной палате. Перебинтованная как мумия — на ребрах было что-то вроде корсета — но вполне живая, потому что покойнику, определенно, не могло быть так погано: они же выше всех земных скорбей. Дежуривший у постели Гриша, заметив ее шевеление, встал и потянулся к какой-то кнопке.
Идиотские светлые кудряшки наличествовали, хотя и не в полном объеме. А вот солидный кусок правого уха отсутствовал, да и щеку посекло. Не до металла, конечно, но сильно.
Аня поняла, что сейчас разревется как последняя дура. Покоцали ей Гришеньку. Из-за каких-то идиотских дел какого-то идиотского детективного агентства излишне широкого профиля. А также пары козлов, не от большого ума сочетавшихся браком, чтоб им обоим налоговую встретить…
— Гриш…
— Все хорошо, сейчас подойдет дежурная сестра. Ты что-то хочешь сказать? Сейчас это не вполне целесообразно.
«Гриш, ты был прав, я бы хотела уволиться, но не могу», — вот, собственно, было то, что Аня хотела сказать, но такого, конечно, говорить было нельзя.
— Нет, ничего… К черту дежурную сестру, не трогай кнопку. Лучше расскажи мне… Все целы?
Гриша опустился обратно на стул и снова застыл как кол проглотил.
— Да. Пилот вертолета увидел отдельный очаг возгорания, и успел нас эвакуировать. Тебя сразу отвезли в больницу. Больше никто не пострадал.
— Не считая тебя.
— Не пострадало ничего, кроме моего представления о моем же профессионализме, — подумав, ответил Гриша. — Косметические детали несущественны.
ebooksa