Тимур, наконец, поднял лицо. Отер слезы. Прищурился:
— А потом попросила бы просто в интернат свалить! Чего ты думаешь, ты тут первая такая благодетельница?
— Нет, папа у тебя мужчина видный, определенно, я здесь не первая. И, судя по всему, он тебя до сих пор в интернат не сдал.
Подросток вымученно усмехнулся:
— Можно подумать, ты не в курсе, что он мне не папа.
Аня хлопнула глазами. Интересные были новости.
— Да, я ему не родной! И тебе как собаке пятая нога нужен! Мы, блин, в одни игрушки играем! Ему, в общем, тоже на хрен не сдался… Да чего ты вообще приперлась? И как мне надо было догадаться, что ты можешь свалить по-хорошему? Обычно по-хорошему не сваливают…
Аня почесала затылок. Все лучше и лучше. Хотя той новости, что они с Андреем не кровные родственники, она, пожалуй, удивилась куда меньше, чем могла бы. И еще положение приемного ребенка — всегда более уязвимое — в какой-то мере объясняло поведение Тимура. Если смотреть на это не как на борьбу за отцовское внимание, а как на драку за будущее.
Наверное, Аня на его месте тоже бы в средствах особенно не стеснялась.
— Так. Перестань на меня рычать. Пойди умойся и чаю выпьем. Заодно подпишем пакт…
— О ненападении? — вымученно усмехнулся Тимур.
— Скорее о разделе сфер влияния. Андрея то бишь.
— Шутишь?
— Не шучу. И, кстати, не шучу насчет Гриши. Тронешь его еще хоть пальцем — и все, привет. Справка из психушки у меня уже есть. Психушка, конечно, очень шикарная, но все-таки психушка.
Тимур какое-то время молчал, видимо, взвешивая перспективы, а потом кивнул и поднялся, схватившись за протянутую Анину руку.
— Ладно, идем делить Андрея. Хотя ты мне по-прежнему не нравишься.
— Между прочим, мне известна история твоих поисковых запросов.
— Это должно прибавить мне любви к тебе?
— Любит меня Андрей. Ты можешь ограничиться уважением.
Тимур фыркнул и высоко вздернул нос. Нос был покрасневший, но сам жест выглядел вполне гордо.