Аня, уже не сдерживая слез, расхохоталась. Она, кажется, только что организовала крупнейший международный скандал за несколько последних десятилетий.
А Глафира, мало стесняясь в выражениях, рассказывала, как «грязную» «Панацею» еще три года назад собирали в Сибири, но, в результате действий «независимой группы экспертов», свернули производство на арендованной территории и перенесли его в страны третьего мира. Хранили отраву в Мексике. И на Бали. В Никарагуа. И много где еще хранили бы, если бы не действия нескольких человек, рискнувших собой.
— Кстати, привет всем, кто пил кофе на совете директоров. И тем, кто пил шампанское на пресс-конференции! Подумайте хорошо, прежде чем выпустить в мир эту отраву. Вам первым плохо придется! — Глафира, конечно, не знала, что блефовала, и говорила самозабвенно и до крайности убедительно. Аня даже пожалела, что так и не рискнула подбросить хоть сколько-то таблеток в шампанское. А потом, собственно, решила, что травить следовало акционеров, а не журналистов. А уж в такие надзвездные сферы она с ее скромными талантами точно бы не пробралась.
Вырубая четырех безоружных техников игольником с мощным снотворным, она и так чуть умом от страха не тронулась. И никогда бы не смогла что-то незаметно подсыпать. Растеряла бы всю отраву по дороге с перепугу.
Аня смеялась в голос.
— А еще они умерли, чтобы ты сегодня не принял отраву и жил! — огромные буквы расплылись по экранам. На секунду все снова погасло — как будто городские службы снова перехватили контроль, хотя те вряд ли успели бы, прошло никак не больше двух минут — а потом вспыхнул яркий свет.
Со всех сторон на Аню смотрел улыбающийся Гавриил Войцеховский.
Конечно, стоило бы поставить туда лицо Графа, но у того имелись живые жена и дети. Smoker, если уж честно смотреть на вещи, не был ни приятным человеком, ни тем более героем подполья. Но эта фотография как нельзя лучше подходила для их задачи. Те, кто сейчас видел его улыбку, вряд ли подумали бы, что двадцать лет спустя ее обладатель вступил в очень плохую игру и проиграл, утянув на тот свет много людей и погибнув сам. И, в конце концов, его тоже предали. Не из-за «Панацеи», но тоже в Сибири. В каком-то смысле и он был жертва, если деление на жертв и палачей не было такой же условностью, как и многие другие вещи в мире.
Аня, понимая, что делает глупость, судорожно набрала на уникоме вызов. И буквально через секунду услышала голос Андрея:
— Да… Я сейчас стою в аварии на Тверской, потому что светофоры тоже заглючили. Это было… громко.
— Я еще хотела в конце поставить порнушку, для привлечения внимания. Но, мне кажется…
— Тебе не кажется, внимание и так привлечено. Это уже во всех новостях. Надеюсь, ты мчишь в аэропорт!
— Нет, сижу в такси, реву как дура, — честно ответила Аня.
— Реви как дура в аэропорту, ладно?! — не проникся Андрей.
— Не ори. Поставь запись на самое медленное воспроизведение.
— Ненормальная, — пробурчал он, и отвернулся от экрана, набрал что-то на клавиатуре. Помолчал несколько секунд, а потом расхохотался, несколько нервно.
— Тот самый легендарный двадцать пятый кадр?
— Ага. Такое признание тебя устраивает? Вроде с настройками поиска по ключевым словам все теперь нормально, нет?
— Ну, я рад, что теперь весь мир знает и может прочитать, что кто-то крепко любит какого-то Андрея. Учитывая, что обычно хакерами бывают мужчины, судьба у этого какого-то Андрея самая печальная… Ладно, так и быть, я тогда не стану спрашивать, что это за солнечный блондинчик, на которого сейчас смотрит полстраны.
— Ты предпочел бы, чтобы там было твое лицо?
ebooksa