«Ох, все, понеслась шарманка». Аня поежилась.
— Гриш, мы с тобой, может, и сказочные дятлы, но зернышки клюем вполне материальные, — как можно более ласково произнесла она. — Понимаешь?
— Нет. Насколько мне известно, дятлы преимущественно питаются насекомыми и личинками. И это никак не связано с твоей экспедицией за Урал. В субарктических широтах фауна…
Аня махнула рукой:
— Да брось, Гриш, все ты понимаешь.
— Если я начну понимать все, у меня процессор сгорит. Я этого не успею. Но того, что ты намерена ехать на территорию, подконтрольную иностранному правительству и местным бандитам, предварительно отправив меня на море с Лесей, я, определенно, не понимаю.
Началась песня длиною в жизнь. Проблема была в том, что Ане было нечего ответить по существу: прав-то, как обычно, оказывался Гриша. Конечно, с ее стороны было некрасиво и необдуманно покупать робота-телохранителя, а потом сплавлять его на курорт с подружкой и искать неприятности на свою голову в гордом одиночестве. Но это был явно не тот случай, когда признание облегчало бы вину.
Тем более что никакого решения у проблемы не существовало, во всяком случае, решения, при котором кто-то бы выиграл. Не перепрошивать же было Гришу. А без этого ему можно было хоть каких модификаций навешать и программ залить, он все равно остался бы телохранителем до мозга костей. Или, в его случае, до последнего бита.
— Давай уже, добей своим коронным «ошибочная дефиниция» и пойдем чайку попьем…, - сдалась Аня.
Гриша промолчал. Надо думать, обиделся. Хотя, по идее, нечему там было обижаться. Все-таки обиды — это химия организма, а никакой человеческой химии там быть не могло. Аня тяжело вздохнула, села напротив Гриши, с отсутствующим видом глядящего куда-то в стенку, и начала:
— Ну вот что ты знаешь об аренде Сибири и Дальнего Востока, Гриша?
— В 2025 году правительство Российской Федерации сочло, что около 77 % территорий, оставшихся после распада Красной Империи, используются неоптимальным образом. В европейской части было сосредоточено более 82 % населения Федерации, тогда как земли к востоку от Уральского хребта были заселены крайне скудно. Тем временем численность населения КНДР, ныне Поднебесной, приближалась к полутора миллиардам человек. Система «Периметр» — внимание, ссылка на непроверенный источник — делала масштабную войну нецелесообразной, поэтому перераспределение ресурсов было решено провести посредством договора аренды на сто лет… — Гриша говорил нарочито ровным тоном, как будто цитировал занудные строки учебника, лежащего у него перед глазами. Хотя сама Аня не отказалась бы от возможности вот так просто взять и зачерпнуть из сети абсолютно любую информацию безо всяких вспомогательных средств.
— Супер, ты умеешь читать электронные энциклопедии, это я и так знала. Там все проще было. У нас было, что жрать и где жить, но не было населения. Китайцев же имелось с избытком на территории, которую сложно назвать большой для гребаных полутора миллиардов, плюс им было особенно нечего жрать после ряда очень своевременно приключившихся крупных техногенных катастроф в сельскохозяйственных районах. Черти его знают, были это происки США — они тогда еще были одной страной, представь, все, что между Канадой и Мексикой — но, так или иначе, ситуация сложилась дерьмовая. Китайцам было голодно и тесно в своих границах, а под боком — куча свободного места, к тому же богатого ресурсами и с самым минимумом аборигенов. По большому счету, это был выбор между ядерной войной и откровенной экспансией, за которую нам, правда, платили очень щедрую контрибуцию, но не после экспансии, как это обычно бывает в истории, а во время. И то только потому, что наше ушлое правительство в начале века обещало провести ядерное разоружение, да как-то позабыло, видимо решив, что, раз ракеты себе лежат, есть особо не просят — ну и пусть еще полежат, авось пригодятся. За что этим ныне заклейменным бездарным алкоголикам, просравшим Красную Империю, от меня и всех, кто родился потом, сердечное спасибо. Хрен его разберет, как на тот момент летали российские ядерные ракеты, но того факта, что они еще гипотетически могли летать, как раз хватило на нашу с тобой безбедную жизнь.
— А к моменту, когда закончится срок аренды, они еще будут летать?
— А этот вопрос, Гриша, очень любят задавать так называемые «думающие патриоты». И всесторонне обсасывать его на кухнях, запивая это дело вискариком, замечу, китайского производства. Приятнее, конечно, думать, что Россия готовится, но, Гриш, это ж Россия. Она никогда ни к чему не готовится. У нас зимы и мировые войны всегда наступают внезапно. То император с кайзером дружит до гроба, то немецкие рабочие не повернут штыки на своих советских братьев, то Красная Империя встретит столетие, то вон нано-технологии всех спасут. Мои предки уже в Норвегии, Гриша. Лесины в Дании. Ну, в общем, ты понимаешь перспективы, да?
— В каком смысле ты сейчас употребляешь слово «перспектива»?
— Именно в таком, что перспективы нет. Все это признали в глубине души и с этим живут, копят на старость где-нибудь подальше отсюда. А из тех восемнадцати процентов, которые проживали за Уралом, там осталось не больше двух. Официально, типа для поддержания инфраструктуры. Как будто китайцы собираются уходить и что-то оттуда уносить… Но в нашем правительстве тоже не совсем идиоты сидят. Поэтому, надо думать, полпроцента статистика не учла. Такое в Википедии тебе не напишут, но за Уралом с негласного одобрения нашего же руководства шуруют «партизаны». Они не бандиты, но и не спецподразделение российской армии, просто вооруженные местные, которым государство никогда в жизни официально помочь не сможет. И не то чтобы у них там каждый день кровопролитные бои. Баек ходит много, но, сдается мне, Гришенька, промышляют они контрабандой и индустриальным шпионажем — а чем там еще промышлять? Ну и периодически постреливают «за все хорошее, против всего плохого».
— Но ты едешь им помочь. Это выглядит бессмысленным предприятием.
— Это и было бы бессмысленным предприятием, если бы я ехала им помочь. Но я еду туда заработать, и все. Свои полторы тысячи юаней ежемесячно я получаю, претензий у меня нет. Претензии, знаешь ли, должны были быть у моих мамы и папы, а в идеале — у дедушки и бабушки, но у них претензий не было, вот я и получаю ренту. Это все, Гришенька, скучно и неинтересно. Я просто пытаюсь до тебя донести, что там не так опасно, как ты можешь представить из статей в СМИ. Больше похоже на игру на пляже — дети сперва бегут за отступающей волной, а потом убегают от прибоя. И вроде как делают вид, что воюют с морем. А море даже не делает вид, что с кем-то воюет. Ты, надеюсь, не в обиде за то, что я сказала о твоей родине?
— Конвейер, на котором меня собрали, мог бы стоять в любой точке земного шара, где есть электричество и нормальный радиационный фон.
ebooksa