Продавцы невозможного

22
18
20
22
24
26
28
30

— Откуда ты знаешь?

И опять — некоторая неуверенность, как тогда, перед проповедью. Впрочем, очень быстро спрятанная.

— Я не знаком с Мертвым, но много о нем слышал. — Папа подошел к столу и рассеянно перебрал несколько бумажек. Просто чтобы хоть чем-то заняться. — Но все мои источники уверяют, что в делах насильственных Мертвый осечек не дает. Если бы он хотел меня убить, он бы уже убил.

— В соборе тебя хранили духи Лоа.

— Да, — чуть поколебавшись, ответил Джезе. — Да.

«Хотя на этот раз помогли не они…»

Он помнил шипение рассерженных духов, помнил их изумление. Он помнил женскую фигуру, напитанную необыкновенной мощью, а вот лица спасительницы, как ни старался, вспомнить не мог.

— Вы посмотрели видео?

Уточнять не потребовалось, Таллер прекрасно понял, какое видео имеет в виду Джезе. И о ком он спрашивает.

— Девчонка не получилась.

— Что значит не получилась?

— Изображение расплывчатое, — развел руками Джошуа. — Неясная фигура и совсем не видно лица. Все помнят, что их было двое, что ее напарника вроде подстрелили, но на записи ни черта не разобрать.

— Любопытно…

Еще одна московская загадка.

Первое, что сделал Папа, закончив проповедь, — потребовал привести к себе спасшую его мамбо. И удивился, узнав, что ее имени никто не знает. Да и в том, что это была мамбо, никто не уверен. И вообще никто не понимает, что же произошло за сценой. Сначала Папа лишь пожал плечами: «М-да, Джош, у тебя здесь полный бардак», и попытался выбросить таинственную спасительницу из головы, но понял, что не может. Чем бы Папа ни занимался, на что бы ни отвлекался, в мыслях он постоянно возвращался к ней.

К гибкой фигуре в черном, что явилась из ниоткуда и спасла ему жизнь.

— Ты не обидишься, если я скажу? — осторожно поинтересовался Таллер.

— Мы ведь друзья, — несколько странным тоном обронил Джезе.

— Да… — Московский архиепископ подошел ближе и медленно, аккуратно подбирая слова, произнес: — Я думаю, что это был призрак Каори. Духи Лоа велели ей спасти тебя.

Несколько секунд Джезе молча смотрел на Таллера, затем поднял руку, раненую руку — повязку на которой скрывал длинный рукав сутаны, — и прикоснулся к его плечу.