Сентябрь

Вновь он поглядел на серые циферки. Боже, как медленно идет время, неприязненно поду­мал он. В особенности же, когда пришли воспоминания.

Перед Бугом случая как-то не оказалось. Проехали Порембу и въехали в леса, тянущиеся до самого Борка. Отличное местечко. К сожалению, жандарму пришлось еще немного переждать: по раз­битому гусеницами асфальту тянулась колонна БТР-ов с трехцветными флагами на бортах. Подоб­ные обозначения были весьма важны: самые большие потери у русских были по причине авиации со­юзников. Так уж неудачно сложилось, что польское оснащение было идентичным, если не считать "меркав", которые были плодом краткого военного флирта с Израилем перед самым на­чалом войны.

Только флаги особо и не помогли. Пригодными они оказывались лишь тогда, когда у пило­тов было время на зрительную идентификацию цели; для разумных боеприпасов магнитные и инфра­красные сигнатуры такого транспортера были идентичными, независимо от того, чтобыло на­малевано на боках. Потому-то, к неподдельному раздражению союзников, российское командова­ние заставило ограничить применение воздушных налетов, что значительно увеличило потери в конечной фазе опе­рации.

Вагнер машинально присматривался к колоннам, мимо которых они проезжали. На дыря­вом асфальте ʺхаммерʺ уже не так трясло, как на грунтовой дороге, тычки автоматным стволом были более редкими и менее болезненными. Русские, обсевшие броню стоявших на обочине транспортеров, гля­дели на проезжавшие ʺхаммерыʺ неподвижным взглядом. Кое-кто проводил ма­шины стволами автома­тов. Перемирие кончалось, делили ошметки. Они уже не были союзниками, хотя еще не стали и вра­гами, теперь же внимательно приглядываются друг к другу с обеих сторон границы. Которая лишь по названию являлась линией разграничения.

Конвой подъезжал к Броку, добрались до последней прямой перед городком, слегка опадаю­щей книзу. Свернули к реке, проехав мимо сожженного торгового павильона, съехали вдоль насыпи, ведущей на мост.

Длинный мостовой пролет, разбитый как раз посредине, лежал в течении реки с первых ча­сов войны, когда в него попала наводимая лазером бомба Payeway. Как и большинство мостов в Польше. За разбитой конструкцией вода творила водовороты, вымывая глубокие ямы к радости многочислен­ных судаков.

Рядом саперы выстроили временную переправу. Для этого они воспользовались одним из мо­стов польского стратегического резерва, складируемым рядом, сразу же за сожженным пави­льоном. Вагнер помнил серые, покрытые лущащейся краской элементы с допотопных времен, когда сам при­ходил к Бугу на рыбалку. Тогда он никак не предполагал, что все эти горы железяк когда-то еще при­годятся.

Широкие шины ʺхаммеровʺ зашуршали по временному деревянному настилу. На другой сторон­е царил привычный русский бардак, а вот на американском берегу был возведен надлежащий погра­ничный пост. Разрисованный маскировочными полосами жилой контейнер; блестящий све­женькой бе­лой и красной краской шлагбаум, рядом – в ивах – окопанный "брэдли". Пулеметный пост, обложен­ный мешками с песком.

Из ведущего ʺхаммераʺ выглянул военный полицейский, махнул пропуском у часового под но­сом. Солдат даже не вздрогнул, понуро глядя из-под края шлема.

Конвой ускорил движение. Сержант-ирландец почувствовал себя увереннее, он даже повер­нулся, оценивая заключенного взглядом, из которого без труда можно было прочесть мститель­ный триумф. Вагнер глаз не опустил, только выругался. Жандарм прищурил глаза.

Сейчас они ехали быстрее. На этом берегу Буга дорога была пустая. Американцы не подтяги­вали армию так близко к границе. У них для контроля была значительно большая территория, а го­ловные милы перебрасывали именно сейчас на Ближний Восток. Согласно официальным сведен­иям, они могли рассчитывать на поддержку марионеточного правительства. Тут все еще была Польша, чу­довищно обкорнанная с одной стороны по причине присоединенных к Федеративной Рес­публике лан­дов; а с другой стороны – русской зоной. Но американцы представляли собой толь­ко лишь миротвор­ческие силы, которые должны были предостеречь меньшинства перед началом этни­ческих чисток. Скорее всего, эти меньшинства были негритянскими, так как иных меньшинств не было. Даже вьет­намцы кучей перебрались в Великопольшу, ныне называющийся Вартоландом.

Так что пулеметы, никому не угрожая, целили в небо. Солдат в ведущем ʺхаммереʺ исчез из поля зрения, прячась от холодного ветра под укрытием высокого борта. Жандарм снова повернул­ся и еще раз измерил заключенного взглядом. Скоро лесок, эта дорога была ему известна.

Первая машина притормозила. Они доехали до разбитого мостика над небольшой, за­росшей ряской и лилиями-кубышками старицы, которую можно было без труда объехать. Только ведь мост – это мост, считается по штукам, так что и этот попал в перечень целей, а так же полу­чил свою бомбу с лазерным наведением. Если учесть его стоимость и значение, то для Военно-Воздушных Сил США данный бизнес был невыгодным.

ʺХаммерʺ заколыхался, съезжая с насыпи на насыпанный бульдозерами объезд. Ство авто­мата больно врезался в ребра. Принимая во внимание предполагаемую длительность жизни, Вагнер пару секунд размышлял над тем, чтобы стукнуть сидящего рядом жандарма головой, раз уж руки были в наручниках. Не успел.

Ведущая машина превратилась в огненный шар. Словно в замедленном кино, из набухаю­щего шара выстрелил длинный язык кумулятивной струи. Противотанковый гранатомет, успел еще поду­мать Вагнер, причем – крупного калибра, не РПГ, скорее, "Карл Густав". Похоже, немножко еще оста­лось, не все проделали дыры в броне абрамсов, шварцкопфов и леопардов.

Только лишь сейчас сюда добралась взрывная волна, вдавила вовнутрь лобовое стекло, за­сыпая всех сидящих градом стеклянных обломков. ʺХаммерʺ резко затормозил, водитель выпря­мился, подергиваясь в такт попаданий. Свернувшийся клубком сержант спрятался за спинкой си­дения в на­дежде, что от огня спереди его защитит блок двигателя. Не обращая внимания на втис­кивающийся под ребра ствол, Вагнер изо всех сил бросился на двери, молясь только о том, чтобы те не были за­блокированы. И чтобы сидящий рядом урод не нажал на спусковой крючок.

Дверь заблокирована не была. Выпадая наружу пленник понял, что не нужно опасаться суну­того под бок оружейного ствола. В долю секунды он заметил мертвеющие глаза молодого воен­ного по­лицейского, черную дыру под козырьком фуражки. Вагнеру повезло При попадании пули в мозг, че­ловек не нажимает на спусковой крючок в последней судороге; подобного рода попадания от­ключают нервную систему.

Свалился он плохо, помешали скованные за спиной руки. Так что он сильно ударился голо­вой об землю – к счастью, мягкую, еще не утоптанную шинами. Он увидел, как второй ʺхаммерʺ тоже охва­тывает пламя, а солдат при пулемете выстреливает последнюю очередь в небо.

Вагнер почувствовал тупой удар в предплечье, который его подбросил; упал лицом в песок, но под веками была картинка пригнувшихся фигур, бегущих от старицы, из зарослей ивняка.

Он понимал, что ранен, но боли не чувствовал. Время ускорилось, ему были слышны хлоп­ки взрывающихся в горящих машинах боеприпасов, что-то влетело в грунт возле самой его голо­вы. В конце концов, канонада начала утихать.