«Мне оставить вас наедине?» — спросил Йозеф с усмешкой.
Луциан покачал головой. «В этом нет необходимости «. Отойдя от стола, он сразу обратился к женщине. «Здравствуй, Ольга. Я должен признаться, что не ожидал увидеть тебя или твоего ребенка вновь», — он указал на скамейку возле скалистой серой стены, — «Пожалуйста, садись».
Однако она осталась стоять, настороженно смотря на Луциана, как будто подозревала какую— то уловку. По строгому выражению ее лица Луциан догадался, о чём она думает. Грязь и травяные пятна покрывали её одежду, свидетельствуя о длинном, трудном пути от замка Корвинуса. Ее ребенок, которого, как знал Луциан, звали Ференц, удовлетворённо сосал большой палец, не обращая внимания на напряженность в комнате.
«Так», — сказала она наконец, — «Так значит то что они говорят — правда. Ты всё ещё жив и ведёшь войну против кровососов».
Луциан услышал нотки скептицизма в её голосе. Его стали одолевать угрызения совести. Он посмотрел на М— образное клеймо на бицепсе маленького Ференца. Он знал, что Ольга носила аналогичное клеймо на своей плоти и, что он помог поместить его туда.
«Если ты не доверяешь мне», — спросил он ее, — «тогда почему ты пришла?»
Она была едва ли не первой, кто нашёл его здесь. Весть о его побеге из темницы вампиров быстро распространялась, ликаны повсюду искали его, чтобы присоединится к его крестовому походу. Но никогда раньше ни у одного из новоприбывших не было столько причин ненавидеть Луциана.
Бывшая отступница думала долго и упорно, прежде чем ответить. «Я видела, как тебя хлестали в подземелье», — напомнила она ему. Ее голос был холодным и ровным, как будто все эмоции были выбиты из неё суровыми тяготами жизни в замке. «Когда первые взмахи хлыста сорвали крик с твоих губ, я радовалась, довольная тем, что ты, наконец, узнал, каково это действительно быть рабом кровососов. Но когда хлестания продолжились, с каждым новым стеганием, сдирающим плоть с твоей спины, я страдала вместе с тобой, понимая, что ты по— прежнему один из нас, в конце концов. Затем, когда ты поднялся наперекор, нанося удар самому старейшине, я снова обрадовалась, но на этот раз, потому что я видела оборотня восставшего против вампира — и выжившего, чтобы рассказать об этом. И это дало мне надежду, что когда— нибудь все мы также сможем быть свободными».
Луциан был глубоко тронут утверждением женщины. Впервые он полностью осознал, что возможно на карту поставлено намного больше, чем его собственная месть Виктору. На протяжении бесчисленных поколений вампиры угнетали его вид, обрекая его, Ольгу и всех ему подобных на бесконечное рабство. Они осудили Соню просто потому, что она, в отличие от остальных вампиров, осмелилась отнестись к ликану как к равному.
«Не надо больше», — пообещал он.
«Я даю тебе слово», — заверил он Ольгу, — «Я посвящу свою жизнь уничтожению вампиров, даже если это займёт больше тысячи лет».
Она кивнула, принимая его обещание. «Тогда Ференц и я будем рядом с тобой».
Ребенок заёрзал в её руках и начал плакать. Она стянула лиф с одного плеча и предложила Ференцу свою обнажённую грудь. Теперь можно было хорошо разглядеть клеймо на её плече. Младенец радостно прислонился к соску своей матери.
Луциан созерцал нежную сцену, и реальность смерти Сони снова ворвалась в его сознание. Если бы не неумолимое «правосудие» Виктора, он мог бы наблюдать, как Соня также кормила их собственного ребенка, но этот трогательный момент никогда не наступит. Отец Сони виновен в этом.
Глядя на маленького Ференца, он не мог не задуматься над тем, кем его собственный сын или дочь могли бы стать. Соня верила, что их ребенок, гибрид — потомок чистокровного вампира и ликана, мог обладать необычайными способностями. Что же это такое, что встревожило Виктора настолько, что он приговорил к смерти свою дочь? Неужели он боится неизвестной силы такого гибрида?
Это было то, над чем стоило задуматься.
Николай вышел вперед, чтобы обратится к сидящему старейшине. «Я боюсь, мой лорд, что увеличилось волнение среди населения рабов. Многие домашние слуги ликаны, в том числе и мой смышленый и наиболее способный слуга, судя по всему, сбежали из замка, а те, кто остался, становятся все более агрессивными и отказываются подчиняться».
«Это правда», — подтвердил Сорен, нахмурившись.
На его кнутах ещё были свидетельства крови Грушеньки. «Вонючие псы чертовски обнаглели с тех пор… той ночи с Луцианом».
«Ты имеешь ввиду ту ночь, когда погибла моя дочь?» — сказал язвительно Виктор, посмотрев на Сорена испепеляющим взглядом. Он до сих пор не простил небрежного надсмотрщика за то, что тот позволил Соне попасть под чары ликана. «Всего этого можно было избежать», — размышлял он, — «если бы только Сорен предупредил меня во время. Мне может быть удалось бы спасти Соню от самой себя!»
ebooksa