Качество снимка было плохим, но все же Антонина смогла убедиться в том, что речь идет о ее Марке. На свете не было никого, похожего на него. Он был уникальным созданием природы. Так считала она раньше. Теперь же Тоня с ужасом вглядывалась в красивые черты своего любимого человека. Убийцы?
– Но прокуратура не назвала Марка виновником трагедии, – пыталась слабо сопротивляться она, осознавая шаткость своей защиты. – Дела ведь так и не завели?
– Это показывает лишь на то, как опасен этот твой знакомый. Ему удалось выйти сухим из воды. Конечно, органам правопорядка потребовались доказательства. Но ты-то, надеюсь, осознаешь весь этот бред – сушить волосы феном в ванне? Да это хрестоматийный случай, известный даже ребенку.
Антонина не нашла, что ответить. Мать была убедительна.
– Неужели ты не могла задать себе несколько простых и логичных вопросов? – недоумевала Дворецкая. – Откуда у простого инструктора по катанию такая дорогая машина? На какие средства он приобрел квартиру в элитном районе? Он же сирота. Я проверяла. И, в конце концов, зачем ему нужна ты?
Антонина молчала.
– Не видишь много общих черт? Богатые родители невесты, ее совсем не юный возраст, малопривлекательная внешность (взгляни на ее фотографию). Итак, свадьба, несчастный случай, богатое наследство. Хочешь повторить ее судьбу?
Антонина взглянула в глаза матери.
– Я не могу больше встречаться с этим человеком. Но будет лучше, если я сообщу ему об этом сама, – твердо заявила она.
– Как хочешь, – Дворецкая пожала плечами. – Хотя, мне кажется, он не стоит такой чести.
Она смотрела, как уходит ее дочь. Ни ее опущенные плечи, ни безвольно повисшие руки не вызывали у нее жалости. Дочь всегда была такой, бесхарактерной и слабой…
Настя столкнулась с Антониной в дверях. Ей показалось, что на глазах женщины блестели слезы. Но та устремилась прочь, даже не удостоив девушку и взглядом.
– В целом я довольна, – сказала Насте Дворецкая, убирая папку с бумагами в дальний ящик стола. – Запросы ты подготовила правильно, ответы получила своевременно.
– Надеюсь, вам пригодились полученные сведения.
– Вполне, – кивнула головой Вероника. – Могу сказать теперь определенно: одним непорядочным человеком станет меньше. Моя дочь это заслуживает. Не так ли?
Марк казался непривычно грустным. Он не смеялся, не шутил, просто смотрел на нее своими бесподобно голубыми глазами, а у нее от этого взгляда шел холодок, добираясь до самого сердца.
«Это наша последняя встреча, – думала она. – Сейчас я расскажу ему все, что успела о нем узнать. На этом наши отношения закончатся».
– Тоня, – тихо произнес он. – Мне нужно сказать тебе что-то очень важное.
«Что может быть важнее того, что мне передала мать? – грустно думала она. – Пусть весь мир летит в тартарары. Мне нет до этого никакого дела».
– Тоня, – повторил он. – Мы не сможем с тобой встречаться. Дело в том, что я сотворил ужасную глупость, не рассказав тебе все с самого начала. А теперь, когда наши отношения зашли слишком далеко, я не уверен, что ты сможешь меня простить.