У дверей Кулагина меня встретил один из его сервороботов и принял шляпу. Кулагин сидел на рабочем месте в отгороженном ширмой углу своего пропахшего ноготками жилища, глядя, как по дисплею сверху вниз пробегают котировки акций. Он диктовал приказы в микрофон на компьютерном нарукавнике. Когда обо мне объявил слуга, он выдернул штекер из нарукавника и поднялся, пожимая мне ладонь обеими руками.
– Добро пожаловать, друг, добро пожаловать.
– Надеюсь, я не отвлекаю.
– Нет, вовсе нет. Ты играешь на Рынке?
– Не всерьез, – сказал я. – Возможно, когда-нибудь позже, когда накопятся роялти от Дзайбацу Эйсё.
– Тогда позволь мне направить твои глаза. Хороший постгуманист должен отличаться широтой интересов. Садись в это кресло, будь добр.
Я сел рядом с Кулагиным, пока он подключался к консоли. Кулагин был механистом, но строго следил за обеззараживанием тела. Он мне нравился.
– Странно, как финансовые институты отклоняются от своей первоначальной цели, – сказал он. – В каком-то смысле Рынок и сам совершил нечто вроде пригожинского прыжка. На поверхности это коммерческий инструмент, но он стал игрой соглашений, условностей, тайн и самоуверенности. Мы, цикады, питаемся слухами, дышим слухами и видим их во сне, так что рынок – идеальное выражение нашего духа времени.
– Да. Он хрупкий, манерный и по сути основан на вымыслах, а не фактах.
Кулагин поднял выщипанные брови.
– Да, мой юный друг, точно как основание самого космоса. Каждый уровень сложности свободно парит над предыдущим, и его поддерживают только абстракции. Даже законы природы – лишь наши попытки прищуриться и заглянуть за пригожинский горизонт событий… Если предпочитаешь более первобытную метафору, можно сравнить Рынок с морем. Морем информации, с редко разбросанными островами голубых фишек для изможденного пловца. Взгляни сюда.
Он дотронулся до кнопок, и перед нами материализовалась трехмерная сетка.
– Это активность Рынка за последние сорок восемь часов. Весьма напоминает волны и колыхание моря, верно? Отметь всплески транзакций, – он коснулся экрана имплантированным в указательный палец световым пером, и зеленые области на сетке залились красным. – Тогда поступили первые слухи об айстероиде…
– О чем?
– Астероиде, ледниковой массе от Совета Колец. Кто-то купил его и прямо сейчас разгоняет из гравитационного колодца Сатурна для столкновения с Марсом. Кто-то очень дальновидный, ведь астероид пройдет в нескольких тысячах километров от ЦК. Достаточно близко для наблюдения невооруженным глазом.
– Хочешь сказать, это вправду кто-то сделал? – сказал я, не находя себе места от потрясения и радости.
– До меня это дошло из третьих, четвертых, а то и десятых рук, но все сходится с параметрами, установленными полиуглеродными инженерами. Масса изо льда и летучих веществ, больше трех километров в ширину, расчетное время столкновения – 20:14:53, 14–4-’54 ВВ… Это рассвет по местному времени. В смысле, местному марсианскому.
– Но до этого еще много месяцев, – сказал я.
Кулагин усмехнулся:
– Слушай, Ганс, трехкилометровый кусок льда большими пальцами не дотолкаешь. Кроме того, астероид только первый из десятков. Пока это больше символический жест.
ebooksa